— В прямом. Твой отец слишком много задолжал его отцу, и с каждым годом долг этот только растет. Слава богу, Григорий Эдлин и Николай были настоящими друзьями, а потому тот решил, что самым лучшим способом отдать этот долг будет брак между Андреем и тобой. Тогда отцу не пришлось бы расставаться с бизнесом или лишаться огромной части прибыли, а Эдлиным — терять одолженные деньги.
— Значит, если я не выйду замуж за Эдлина, то он потребует все вернуть?
— Именно, Ева. А учитывая, что дела в фирме отца идут плачевно, мне придется продать все до последней рубашки, и мы останемся ни с чем, — вздохнула мать. — У тебя были беззаботные детство и юность. Ты всегда получала самое лучшее. Отличное образование в том числе. А теперь из-за твоего упрямства Макс может всего этого лишиться. Такого будущего ты желаешь брату?
— Но почему эти проблемы должны решаться за мой счет? — выкрикнула я, чувствуя, как глаза наполнились слезами.
— Таков уж договор, детка, и его условий не изменить.
— А как же я, мам? Я ведь люблю Егора! Я не хочу…
— Вот! Опять! — в сердцах закричала она. — Ты думаешь только о том, чего хочешь или не хочешь ты. Говоришь, что взрослая и с твоим мнением должны считаться? Так повзрослей по-настоящему и стань ответственной, черт возьми.
Мать швырнула мой телефон на кровать и сказала:
— Если Егор в состоянии выплатить наши долги, то я не буду настаивать на браке с Андреем Эдлиным, но мы обе знаем, что твой Егор — ничто, — усмехнулась она и вышла из комнаты.
Ева
Утром я прямиком отправилась в офис Эдлина. Его корпорация занимала целую башню в Москва-сити, и пока я туда добралась по пробкам, прокляла все на свете. Я хотела успеть до того, как начнется рабочий день, но безбожно опоздала, и офисный планктон уже вовсю сновал по огромному гулкому вестибюлю, где за залитой светом стойкой сидело сразу две девушки-администратора.
Решительным шагом я поспешила к одной из них.
— Здравствуйте, чем могу вам помочь? — вежливо спросила она.
— Мне нужно встретиться с Андреем Григорьевичем Эдлиным. Он здесь?
— Да, он у себя, но он принимает только тех, кому назначено, — улыбнулась она, изображая вежливость. — У вас назначена встреча?
— Нет, но он меня примет.
— Я не уверена…
— Просто сообщите ему, что с ним хочет поговорить Ева Лозинская.
— Одну минуту.
Администратор позвонила в офис Эдлина, и уже через две минуты я поднималась на последний этаж этой ужасной башни, представлявшей из себя смесь всего того, что я так ненавидела: металл, стекло, белые воротнички, галстуки, деловые костюмы, бумаги, забитые сотрудниками огромные кабинеты, совещания, работа от звонка до звонка. Мать не одобряла мое желание стать певицей, но я представить не могла, что буду работать в офисе или строить из себя бизнес-леди, как это делала она. Ведь она именно строила, раз дела в фирме отца идут из ряда вон плохо. Вариант сидеть дома и ничего не делать я не рассматривала.
Попасть сразу к Эдлину я не смогла. Его помощница попросила подождать, указав на кожаное кресло и предложив кофе.
— Андрей Григорьевич сейчас занят, — объяснила она. — Он примет вас чуть позже.
Вот сволочь! Наверняка специально выдумал какие-то важные дела, чтобы заставить меня ждать.
Прошло пятнадцать минут, потом двадцать и тридцать, а меня все еще не приглашали в святая святых. И каждый раз, когда я спрашивала, мне вежливо отвечали:
