— Вот тебе настой от простуды, — с такой же дружелюбной, но скользкой, как и у Маори, улыбкой произнёс второй братец.
Тира взяла чашку. Это от неё шёл тот самый отталкивающий аромат, но она не ребёнок и знала, что лекарства вкусными не бывают. И учитывая своё отвратительное состояние, слабость и головную боль, она была готова выпить что угодно, лишь бы прийти в себя. Сделав над собой усилие, она тихо поблагодарила мужчин. Можно ли надеяться, что сыновья отъявленного негодяя действительно неплохие? Не всем же Милани быть насильниками и убийцами. Сделав несколько больших глотков и стараясь не принюхиваться, Тира облегчённо вздохнула. От напитка сразу потеплело, глаза стали слипаться. Тело окутала нега, захотелось лечь и уснуть, казалось, она стала мягкой, как набитая овечьей шерстью подушка.
Двери распахнулись, впуская морозный воздух. В домик вошёл третий брат — Кноб. На младшего тянул он слабо — огромный и плечистый. Его, как низшего по статусу, видать использовали как слугу, и юноша раздался от тяжёлой работы. Грузный, как боров, вонючий, как козёл. С собой он принёс длинное белое платье, похожее на свадебное, но зачем оно нужно, Тира даже не подумал. Она недовольно покрутила головой, и когда это запахи её так тревожили? Но Кноб ей не нравился до отвращения.
— Уже готова? — спросил Кноб, подсаживаясь к братьям.
— Почти, — кивнул Маори, — приказы ещё не проверял. Ты принёс платье?
— Какое нашёл.
Мужчины на платье даже не посмотрели, а Тире хотелось сказать, что оно ужасно — кто согласится в таком выходить замуж? Но говорить не получалось, она вообще не могла управлять своим телом, казалось, сознание, мутное и сонное, заперто в глубине разума, а тело живёт само по себе. Она пьяно махнула рукой, словно отгоняя мух, чем вызвала смешки.
— Кноб, переодевай её, — приказал Маори.
Тира непонимающе тряхнула головой, туман перед глазами стал густым, а слабость усилилась. Кто-то потянул с неё одеяло, и она, с трудом двигая руками, вцепилась в него, не желая оголяться.
— Смотрите-ка, след истинных, — один из мужчин ткнул в её шрам на плече.
Тира дёрнула одеяло выше, пытаясь прикрыть неприятную отметину. Рэмиль Тедеско не только выбил её из турнира, но и оставил шрам именно в том месте, где появлялся узор истинности. Теперь, если вдруг Тире свезёт и она встретит свою пару, то никогда об этом не узнает — на плече красовался пусть и аккуратный, но шов, где знахарь семьи её заштопал шёлковой нитью. Шрам хоть и не портил её внешность, но уродовал судьбу, и это стало ещё одной причиной для ненависти к Тедеско.
Милани над её шрамом тоже посмеялись, один из них ухватил Тиру прямо рядом с отметиной и дёрнул к себе, выставляя на всеобщее обозрение не только её руку, но и плечо. Тира пискнула, на большее не хватило сил, она и так еле двигалась, её вытряхнули из-под покрывала и натянули то самое платье. Ткань казалась колючей и жёсткой, белый хлопок был слишком дешёвым и швы натирали бока и плечи. Тира пыталась сопротивляться, отталкивать держащие её руки, но даже пальцем пошевелить не могла.
— Кноб, книгу! — отдал Маори новый приказ, и у Тиры от ужаса волосы на голове зашевелились.
— Нет... нет... — она, сделав усилие, закрутила головой.
— Ты должна сказать «да», — рассмеялся Шон, придерживая её руку.
Маори достал обручальный браслет, Тира слышала о таких вещицах, но не видела — слишком древняя магия и слишком дорогой артефакт. Откуда он у Милани? В памяти всплыли истории, как их род умудрился ограбить императорскую сокровищницу, перед тем как впасть в немилость Милани хорошо поживились. Скорее всего, обручальные браслеты хранились ещё с тех времён.
