Естественно, я ничего не сказала Мари. Не
поймет. Еще и родителям доложит. Однако выводы для себя сделала.
И стала ждать будущего появления при
дворе. У меня были определенные планы. И я намеревалась как можно скорей
воплотить их в жизнь. Дальнейшее существование в золотой клетке меня ничуть не
устраивала.
Поэтому я не сопротивлялась ни
очередному появлению в доме столичной портнихи, ни примеркам, ни новому
платью. Я была покорной и тихой.
Настолько покорной и тихой, что отец начал с подозрением коситься в мою
сторону.
Через десять дней после дурацких
смотрин все было готово для моего появления при дворе.
К назначенному времени мать под руку со
мной спустилась в холл. Мы обе были одеты в пышные платья. Она – в синее, я – в
нежно-желтое красовались золотыми гарнитурами, обе были накрашены, с прическами
по последней моде.
Посмотрев на себя в зеркало перед
уходом, я увидела там куклу, дорогую фарфоровую куклу, которую раз в год
достают с полки, из-под стекла, чтобы вытереть пыль, а затем снова ставят
назад.
Это сравнение мне не понравилось. И
спускалась я по ступенькам лестницы в не самом хорошем расположении духа.
Отец, наряженный в коричневый костюм и
черные туфли, уже ждал нас возле входной двери.
Так как это был мой первый выход в
свет, то нам следовало появиться перед дворцом в карете. А потом уже, когда местная
аристократия узнает меня в лицо, можно было путешествовать исключительно
порталами.
В
просторной карете было мало света из-за занавешенного окошка. Поэтому
усаживалась я наощупь. Что, в принципе,
и не удивительно – в карете я оказалась впервые. Села с одной стороны. Рядом –
мать. Напротив – отец. Вот так, втроем, мы и должны были появиться возле
дворца. Сестры с братьями пойдут порталами.
Ехали молча. Как ни странно, я не
нервничала. Совсем. Да и смысл нервничать? Тут пан или пропал. То есть или я
претворю в жизнь то, что задумала, или меня выдадут замуж, причем, может быть,
даже насильно. Третьего не дано. И я, зная это, собиралась повоевать за свою
свободу.
Довольно скоро карета остановилась.
Приехали. Конечная остановка – императорский дворец. Пора вылезать, подниматься
по ступенькам и идти развлекать двор. За этим меня и позвали.
- Света, - подал голос отец, не спеша
открывать дверцу кареты, - пожалуйста, помни правила этикета и не опозорь нас с
матерью.
- Конечно, батюшка, - покладисто
откликнулась я.
Бьюсь об заклад, отец мне не поверил ни
на грамм. Но больше ничего не произнес – открыл дверцу.
С той стороны нас уже ждали лакеи. Они
должны были помочь каждому приехавшему выбраться наружу. Потом – мраморная лестница,
ступеней пятнадцать-двадцать, не меньше.
Ну и вишенка на торте – сам дворец,
возле двери которого уже дежурил кто-то, кого по-земному можно было бы
наименовать вышибалой. В местных же реалиях он звался мажордомом, дворецким,
кем-то там еще.
Мы поднялись, довольно неспешно, по
ступеням, перешагнули порог, очутились в огромном, на мой взгляд, холле.
Золото, серебро, драгоценные камни, мрамор… Б-р-р-р… Как в музее.
Родители целенаправленно зашагали к
одному из залов с раскрытыми дверями. Попутно раскланялись с несколькими
семейными парами.
Зашли. Встали возле одной из колонн.
Несколько мгновений постояли вместе. Затем отец еще раз напомнил мне о
соблюдении правил приличия и этикета и отправился побеседовать с кем-то из
знакомых. Вскоре отошла и мать. Я стояла одиноким столбом, надеялась, что до
официального мероприятия меня никто не тронет, и просчитывала в голове все
возможные варианты дальнейшего развития событий.
