Наследница Унылой Пустоши - страница 32

Прокуратор Радий убивает, потому что может. Солдаты прокуратора убивают, потому что могут. Они не придают значения человеческим жизням и получают удовольствие от того, что отнимают их.

Сегодня я убила троих человек и ни в коем случае не насладилась этим. Я сделала это не для того, чтобы утолить жажду крови. Я не думала о возмездии, когда поднимала клинок над головами тех солдат. А теперь не могу перестать размышлять о семьях, которых оставила без мужей и отцов, братьев и сыновей. Как они примут известия об их смерти? Если бы перед сражением я представила процессию погребения их обезображенных тел, то не смогла бы даже вытащить меч из ножен. Он бы стал слишком тяжелым, как и груз на моем сердце.

Но вот, те три солдата мертвы. Ушли безвозвратно. А я не могу опровергать то, что это произошло из-за меня. И не могу вернуться в прошлое и остановить собственный клинок

«Мне жаль. Теперь это уже неважно, но мне правда очень жаль».

Алфий наверняка сказал бы, что это было необходимостью. Я принесла эти смерти, чтобы уберечь от той же участи порядочных и честных людей. Мои братья и сестры не заслуживают издевательств и позора перед тем, как уйти в Иной мир. Я позаботилась о их благополучии, так что Алфий сказал бы, что я не изверг и не живодёр. И не чудовище.

Он учит меня искусству ведения боя с двенадцати лет. За время, что мы провели вместе на упорных тренировках и в ленивом отдыхе от них, мы научились угадывать желания друг друга. Построили кучу совместных планов. Доверяли и понимали. И я этим воспользовалась.

Я пропускала тренировки, бросаясь нелепыми оправданиями, а он не задавал вопросы. Не потому, что обделен умом или не умеет строить догадки, как его дочь. Просто Алфий понимал, что я не сыщу убедительного ответа.

Под его молчаливое понимание я и сбегала в шпионский штаб.

Там я висела на балке вниз головой, а потом вставала и пыталась удержать равновесие, пока остальные шпионы, без всяких угрызений совести, бросались в меня камнями. Я слушала краткий инструктаж о том, как унять дрожь в руках, когда наводишь прицел из арбалета. Но дрожь все равно не унималась. Человек с яблоком на голове однажды перехватил выпущенную мной стрелу, и тогда я заново училась извиняться. И, впервые, перехватывать стрелы. Я принимала участие в битвах на мечах с нечестными противницами, которые готовы кидать в глаза грязь, только бы победить. Но побеждала всегда я.

Находчивость и хитрость. Вот чему меня научили в шпионском штабе. Однако оказавшись там, я ни разу не пренебрегла учениями Алфия.

Помню те скучные дни, когда мне приходилось читать одни и те же строчки из кодекса чести в присутствие Алфия. Время шло бесконечно медленно. Я постоянно поглядывала на тоненький срез и удивлялась тому, почему книга не заканчивается. Когда я наконец-то доходила до нижней корочки, Алфий подходил сзади и открывал книгу на первой странице. Так я ее возненавидела.

Со временем я поняла, что нужно перестать тратить время на ненависть, а научиться восхищаться написаным. Я с упоением изучала каждую запись, выведенную красивым почерком самых благородных из когда-либо живших воинов. Тогда-то мой наставник разрешил оставить кодекс. Мы принялись за уроки ведения боя.

Я не знала, что мне предстоит соблюдать строгий этикет. Не знала, что наносить удары следует в четкой последовательности. Я приросла к рукояти меча, но, оказывается, в неправильном положении. Никто так и не ответил мне на вопрос о том, зачем я стояла в одной оборонительной позиции целых два часа без права пошевелиться. Алфий советовал хорошенько отоспаться после трнировок, а я никогда не пренебрегала его советами. И не зря. На следующий же день мы гонялись друг за другом по всему парсу, пока мне не начинало казаться, будто я вот-вот рухну от изнеможения.