Наследница Унылой Пустоши - страница 34

Я в пристанище стервятников. И не могу найти того, на чью защиту я могу положиться.

Сузив глаза прохожусь взглядом по теням в углах. К стенам, к которым прижимаются чьи-то безликие образы. Не задерживаюсь на них.

– «Ты выбрал неподходящее время, чтобы поиграть, Пэйон», – посылаю эту мысль во мрак, уверенная, что он прячется где-то там. Прятки… За долгие годы постоянного времяпрепровождения с Пэйоном, я так и не научилась выигрывать у него. Но я всегда и безошибочно ощущаю его присутствие. – «Я сдаюсь! Ну же, выходи!» – Хочется выкрикнуть эти слова, как в детстве.

Остановившись по правое плечо от главы Алиса, я осматриваю всех тех, кто так же, как и я, не принимает никаких решений и не дает советов, а присутствует на заседаниях в качестве учеников, подопечных или наследников членов Совета. Айла стоит по левое плечо от Алфия. Убедившись в том, что я смотрю на ее, она размыкает губы и наполняет грудь воздухом. Я делаю то же самое. Затем еще один вздох. Он получается совершенно бесшумным, однако все присутствующие совершенно точно что-то слышат. Мою панику.

– Теперь, когда все в сборе, – этими словами глава Совета, объявляет заседание открытым, – Пэйон введет в курс дела тех, кто до сих пор не знает о том, что произошло, и как это сказывается на наших делах. Это, также, уникальная возможность убедить Совет в том, чтобы внести правки в выговор. Итак?

Из-за теней, куда я обратилась ранее, дует легкий ветерок. Такой, какой подул если бы птица взмахнула крыльями, чтобы оторваться от земли и начать свой полет. Так Пэйон начинает свой рапорт:

– Мне доложили о нарушителе общественных порядков, предполагаемо, ком-то из членов Алиса, помышляющим в трактире над центральным шпионским штабом. – Кто-то за столом шепчется. – Он разгромил общий зал и напугал посетителей. Я отправил нескольких своих подчинённых, чтобы они все уладили: навели порядок, поговорили с хозяином трактира и привели пьяного балагура в чувство. Но поздно. Последнего приговорили к казни.

«Пэйон говорит так монотонно… Да уж, мог бы хоть немного посочувствовать для убедительности!»

– Никаких церемоний, – продолжает он. – Палачи совершали расправу прямо на входе в трактир, но никто из них не был облачен в маску-капюшон или мантию судьи. Все трое носили вражеский доспех и плащи с прокураторским гербом. Имея такого властного покровителя, они возомнили, что могут выносить приговоры и приводить их в исполнение самостоятельно. Вот я распорядился обрубить их грязные руки.

– Ты, кажется, забыл упомянуть одну немаловажную деталь, – Ифэ барабанит пальцами по поверхности стола. И по моим вискам.

– Ах, да! Приговоренный не состоял в рядах Алиса.

Заседатели круглого стола принимаются безмолвно переглядываться. Пламя дрожащих свечей освещает их лица. В их выражение мелькает нечто недоброе.

– Вы учинили конфликт с городской стражей из-за безымянного прохожего? – негодует самый старый член Совета. Вернее, его борода, о которую, скорее всего, Расмус же сам и спотыкается. Борода, которую он отращивал всю свою долгую-долгую жизнь. – И где он теперь?

– Убит, – отвечает Пэйон.

Шепот, доносящийся откуда-то слева от меня, распространяется по кругу, задев всех членов Совета. Всех, кроме Ифэ и Пэйона. И даже кое-кто из наблюдающих в зале позволяет себе перекинуться парочкой слов.

– Расмус задал конкретный вопрос, и твоё весьма прискорбное заявление не дает на него конкретного ответа. – Стоит главе Совета заговорить, как шепот стихает. И даже его пренеприятные начинатели не издают ни звука. – Тебе следовало доложить о том, что ты, Пэйон, оставил того человека на пороге «Логова Бронзовых Пиратов» рядом с еще тремя обезображенными трупами.