Это еще что такое? Не хватало, чтобы он к нему привязался… Сердце стынет от одной мысли об этом.
– Полина?
– Что? – рассеянно отзываюсь и вынуждаю себя посмотреть Диане в глаза. Кажется, внутри нее встроен рентген-аппарат. – Да брось, он смотрит так абсолютно на всех, у кого имеется вагина, – пытаюсь отшутиться.
– Нет, не на всех, – улыбается, но мнения моего не поддерживает. Отчетливо читается в этой эмоции снисхождение. – У меня же тоже есть вагина. И у Инги, которая вообще – «свежее мясо». Но на нас он так не смотрит.
Упоминание няни молниеносно расшатывает мне нервы. Она провела с моим сыном два дня и, кажется, действительно ему понравилась. Я же своей неприязни не изменяю. Самой себе объяснить не могу, отчего так киплю изнутри. Стоило бы порадоваться, что они находят общий язык, и вынужденная опека над Мишей не приносит ему вреда. И все же… Инга жутко бесит меня. Одним своим видом.
– Перестань, – ворчливо бросаю Диане и фокусируюсь-таки на Тихомирове. Точнее, на том, как он слушает моего мальчика. Ума у него не хватает присесть перед ребенком, но сын запрокидывает голову и что-то ему рассказывает. – Пойду, заберу Мишу, чтобы он не надоедал его величеству чемпиону, – последнее проговариваю с издевкой.
Понимаю, что титул заслуженный. Более того, за этим званием стоит колоссальный многолетний труд. Однако в тот момент мне хочется хоть как-то его задеть. Вероятно, потому что задета я сама.
– Как ты научился так драться? – улавливаю по мере приближения вопрос, который задает сын. По тому, как старательно выговаривает каждое слово, с тревогой догадываюсь, что он очень сильно хочет подружиться с Тимуром. С другими нередко тараторит, а тут стремится быть понятым и вести диалог на равных. – Мы с Ингой сегодня за тобой наблюдали!!! Как у тебя получается?
И снова эта чертова Инга!
– Я тренируюсь много лет. Можно сказать, всю свою жизнь. Это все, что я умею, парень.
Парень? Серьезно?
Хочется фыркнуть. Наверное, это я и делаю, пока сердито растаптываю шагами песок.
– А меня можешь научить? – выдыхает Миша голосом, полным восторга и надежды.
Брови Тихомирова озадаченно сходятся на переносице. Он не отвечает, вместо этого просто изучает малыша.
– Медвежонок, – добравшись, опускаюсь рядом на колени и мягко разворачиваю сына к себе. Надо заметить, Миша оказывает сопротивление, что меня совсем уж удивляет. Кажется, что он не хочет меня слушать. Сталкиваюсь с подобным впервые. – Медвежонок, – терпеливо повторяю, оглаживая нагретые солнцем плечики. – К сожалению, Тимур не может тебя учить. У него сейчас очень напряженный режим дня. Он готовится к важному поединку. Но, как только мы вернемся в Россию, я обещаю, что отведу тебя в секцию…
– Я не хочу потом, – выкрикивает сын, не давая мне договорить. – Я хочу сейчас!
Капризы Мише не присущи. Поэтому отпор и требования, которые он выказывает, попросту выбивают меня из равновесия. Я не имею понятия, как реагировать.
– Не стоит отвечать за меня, – вдруг раздается над нами по обыкновению жесткий голос Тихомирова. Вскидывая голову, встречаюсь с его потемневшим взглядом. Он загораживает солнце, но сам ослепляет настолько, что глаза слезятся. – Завтра, после завтрака, приходи в зал, – проговаривает так же холодно и сухо, переключая внимание на Мишу.
– Ура, – подпрыгивает сын. – Мамочка, ты слышала? Я буду драться с чемпионом! Медведь против Медведя! Бомба!!!
