Сглатываю, не зная, что сказать. Опуская взгляд, пытаюсь улыбаться.
– Да, – голос хрипит. – Очень круто, малыш!
Всеми фибрами души против, но не могу же я запретить, когда он так радуется. Какие я для этого найду причины?
Сердце вновь тревогой отзывается.
Раньше думала, что в состоянии уберечь своего малыша от всех бед и ненастий. Не учла, что в сферу моего влияния не входят чувства привязанности к другим людям. В таком возрасте психика ребенка подвижна и легко поддается коррекции, но я ни за что на свете не стану намеренно лить на Тихомирова грязь, как-то настраивать Мишу против него или использовать какие-либо другие манипуляции. Во всяком случае, агрессивных методов использовать точно не собираюсь. Разве что попытаюсь аккуратно и мягко охладить возникший интерес и восхищение.
– Медведь против Медведя? – повторяет Тимур, выказывая некоторую степень удивления.
– Ну, он же твой фанат, – поясняю резче, чем того требует ситуация.
Не произнося больше ни слова, выпрямляюсь и поднимаю сына на руки. Избегая направленного мне в лицо напряженного взгляда, спешно иду к дому.
– Почему ты злишься на Тимура, мамочка? – тихонько спрашивает Миша.
– Я не злюсь, – заверяю и корю себя за очередную ложь. – Немного волнуюсь, медвежонок. Но это не связано с ним.
– А с кем тогда?
– Я переживаю за тебя. Понимаешь, бокс – опасный спорт. А ты еще очень маленький. Возможно, сейчас не стоит…
– Я не маленький, – эмоционально возражает сын. – Я буду чемпионом!
– Ты уже чемпион, – напоминаю ему старое прозвище.
– Нет, – возражает так же горячо. – Ты обманываешь, – надо ли говорить, что подобное от Миши я слышу впервые? Возразить ничего не успеваю. Он вскидывает руки вверх и радостно заявляет: – Но я стану чемпионом!
Боже…
17. 17
Птичка
Предстоящая тренировка настолько будоражит Мишу, что он просыпается раньше моего будильника и ни в какую не желает больше ложиться. Скачет по кровати и подгоняет меня скорее подниматься.
– Медвежонок, – уже зубы почистила и умылась, а все еще зеваю. Вот бы с вечера нормально засыпать, а не думать о проклятом Тихомирове. Тогда бы не чувствовала себя утром такой разбитой. – Может, повременим с боксом? – предпринимаю еще одну осторожную попытку остудить пыл сына.
Он в ужасе расширяет глаза и категорически отвергает любое мое предложение.
– Пожалуйста! Пожалуйста! – требует как никогда горячо.
И я понимаю, что отговорить его у меня не получится.
– Ладно, – подавленно выдыхаю. – Пойдем. Позавтракаешь и…
– С Тимуром? – перебивает меня Миша.
Смотрю в полные надежды глаза, и сердце кровью обливается. Я не знаю, захочет ли Тихомиров, чтобы малыш составил ему компанию. Скорее всего, нет. Но озвучить свои домыслы не нахожу сил.
– Конечно, накрою для тебя маленький столик. Тимур будет рядом, – выкручиваюсь я.
– Но я хочу с Тимуром за один стол!
– Малыш, понимаешь, – старательно подбираю слова. – Тимур – босс. У него есть свои предпочтения. Он любит завтракать один. Мы должны это уважать. За обедом будем сидеть все вместе.
– Ладно… – бормочет Миша, а глаза такие несчастные, что мне дурно становится. – Я просто хотел вдвоем. Вместе. В обед много людей, и он меня не видит.
– Но, ты же понимаешь… – все, что я могу прошептать.
– Да, я понимаю, – кивает серьезно.
Обнимаю его и крепко-крепко к себе прижимаю.
А полчаса спустя сердце крошится на осколки, когда наблюдаю за Мишей во время завтрака. Сидя за своим маленьким столиком, он такими молящими глазками смотрит на Тихомирова, а тот в его сторону и взгляда не бросил. Единолично занимая общий стол, как я и думала, быстро поглощает пищу.
