— Работаю, — хрипло ответил Кирилл.
— О! Кстати о работе! — вдруг оживился Ник и приобнял меня. — Ты когда в декрет собираешься?
Чашка со звоном разбилась об пол. Кирилл так и сидел с вытянутой рукой и просто сверлил место на моей талии, где лежала рука Никиты.
— Какой декрет? — глухо переспросил он. И Никите бы замолчать и прекратить поясничать, но...
— У нас будет маленький, — с улыбкой от уха да уха проговорил смертник по имени Никита и притиснул меня к себе еще сильнее. Кирилл угрожающе медленно поднялся из-за стола.
— Что? — выдохнул он почти спокойно, но я видела, как пульсирует зрачок. Как бешено бьется жилка на шее. Да он нас сейчас прихлопнет одним замахом! Я выпуталась из объятий Ника, который явно веселился, и попыталась объяснить:
— Он шутит. Вернее, беременность есть, но к Никите это никакого отношения не имеет.
— Имеет, — влез Ник.
Мы одновременно с Кириллом цыкнули на него.
— Сколько недель? — вдруг спросил старший вер.
— Около двух, — спокойно ответила я. — Мне просто стало нехорошо, поэтому я и рассказала Нику. Простите, я не знала, что он так шутить начнет, — я оправдывалась, хотя ведь ничего плохого и не сделала, но почему-то глядя на Кирилла Викторовича мне хотелось прояснить ситуацию.
Злость в его взгляде сменилась еще одним оттенком, который я совершенно не могла понять — болью.
— А будущий отец знает? — почему-то спросил он.
— Это... только мой ребенок, — ответила я, стараясь не уходить во вранье. Вряд ли такой мужчина оценит беременность по залету после корпоратива. У Ника хватило мозгов промолчать.
— Ясно, — когда глухо ответил Кирилл Викторович и сжал руки в кулаки. Напряжение в его позе давило на меня физически. — Я загляну позже, — сказал он брату и похлопал его по плечу, но взгляд у него был отрешенным и пустым. Ник проводил его, что-то тихо еще сказал на прощание, а я смотрела на осколки от чашки и все внутри сжималось от странной тоски, вдруг сковавшей грудную клетку. Взгляд старшего вера, больной и несчастный, меня так и не отпускал.
Кирилл. Спустя час
Я смотрел на водную гладь бассейна и думал, каково это вот прямо сейчас нырнуть вглубь и утопиться. Послать все в задницу и упокоить уже свою верскую суть.
Саша беременна! — мысль, которая просверлила в моем мозгу зияющую дыру. Срок — около двух недель.
Я сжал кулаки до хруста.
«Это... только мой ребенок».
Вот эта фраза уничтожила меня. Она не хочет признавать меня. Делает вид, что мы — чужие. Что я чужой! Никита как был, так и остался ее другом. А я — ошибка.
Вода обдает меня приятной прохладой, обволакивает, накрывает с головой. Не хочется шевелиться. Не хочется всплывать. Но я делаю гребок рукой, потом второй. Вода вязкая, слишком густая, но я плыву дальше. Я двигаюсь вперед, как и всегда делал. И в этой ситуации я тоже не сдамся. Саша будет моя. Я не позволю растить нашего ребенка отдельно от меня!
На краю сознания всплывает черненькая мысль про верские права на мальчиков, но я отметаю ее, как отвожу рукой воду. Мне не нужен ребенок без Саши. Мне нужна семья.
Я выныриваю у края бассейна и подтягиваюсь на руках. Вылезаю и сдергиваю очки для плавания. Сегодня моя тренировка будет короткой, потому что мне нужно решить одно важное дело. Я не дам так легко от меня отмахнуться.
В душе я почти не чувствую горячих иголочек, что бьют по мышцам. Мои мысли сейчас не здесь. Они в той ночи, когда я целовал ее губы. Когда понял, что пропал. Втюрился как мальчишка. Сдерживался как помог, пока Саша неумело меня соблазняла. А в итоге получил игнор и захлопнутую дверь перед носом.
