– Похоже он всё же разглядел длань Всевидящего и схватил тебя на руки. Видно здорово обрадовался, помня пророчество. Кто воспитывает будущего хозяина Утирэ, тот и повелевает всем сущим. Меня вдруг сразу отпустило. Гляжу, в сучьях здоровенного пенька мой малыш торчит. Из пня корни вовсе стороны прут. Ветки весь дом оплетают. Всё трещит и ходуном ходит.
– Во-во, – встрепенулся круд. – Я тоже на прошлой неделе на него охотился. Стрелки свои метал. Так три дня потом только травку жевал. Такую розовую, сердечком. Чуть не подох.
– Лень-трава, – догадалась ведьма. – Видно почувствовал, что она помогает при отвороте заклятия.
– Так ты гадёныш на меня охотился! А я-то думал почему весь в шерсти пришёл! Мать, подержи его, сейчас как барана обрею этого урода! – Выхватил из ножен на поясном ремне здоровенный нож, ринулся вокруг стола.
Круд метнулся за стул хозяйки, пряча голову между его ножек.
– Мать, он, что совсем сбрендил? Или всегда такой нервный? – Судорожно замахал хвостом пытаясь защититься.
Она прикрыла опального одной рукой, другой упёрлась в мою грудь.
– Ты вообще откуда взялся в наших краях, такой смелый? Ма, пусти! Я хоть лягну разок этого тигра, недоделанного!
– Из дворца сбежал, – высунулась морда между ног Хенги.
– Это из какого такого? – Нагнулась она, отталкивая меня.
– Там, где стены под облака и знамёна чёрные с золотой короной.
– А как ты в королевский замок то попал? – Удивилась ведьма, показывая рукой мне на место с которого вскочил.
– Вылупился там в подземелье.
– Вылупился?
– Ага. Вылупился и гляжу, кругом такие же коконы повсюду. А здеся на этой Утирэ должен быть только один я. Иначе жрать будет нечего. Вот и слопал всех. Тут разом много дядек всяких набежало. Давай меня ловить, посохами тыкать, всякой гадостью стрелять. Ну не выдержал! Проглотил пол десятка. Остальные сами разбежались. Потом лаз в подземелье нашёл и умыкнул. Этого встретил, почуял – Хозяин! А он обрить! Сам котяра бритый! – Он вывернул шею посмотрел на Хенгу. – Да?
– Да. Одного поля ягодки. Нашли друг друга, – ухмыльнулась она. – Поэтому слушайте дале, что порасскажу и наказ вам сделаю.
Я удручённо бухнул нож в доску стола.
– Всё равно достану и отрежу, что бегать мешает.
***
– Я Ярк Перстененосец, предводитель третьего уровня Рыжих гномов!
– Я Малас Трох, верховный эльф лесного народа!
– Мы обращаемся к тебе патриарх Парна, как выбранные представители наших родов и хотим услышать окончательное решение Духовников Ути, – утробно закончил за обоих посланцев тучный гном, закованный в латы из чешуи дракона.
Патриарх восседал на троне похожим на скалу с тремя пиками пред алтарём в углублении которого светилась голубым огнем жидкость. Лепестки чаши, толстыми широкими отростками поднимались под самый свод храма выдолбленного в целой горе. Стены храма и пол были отполированы до зеркальной глади и мерцали отсветами отражений голубого света алтаря. На барельефах массивных колон угадывались лики почивших сильных этого мира, положивших свои накопленные знания и тела на алтарь Ути.
Верховный патриарх, облачённый в черную сутану, отороченную голубой лентой и расшитой звёздами, долго молчал. Из темноты под капюшоном на посланцев смотрели четыре фосфоресцирующих глаза.
Наконец он поднял руку. Из глубины сутаны показалась серого цвета кисть, кожа которой походила своими складками на кожу червя. Указательный палец, с ногтем в виде толстенной иглы, показал на эльфа.
