Яркие лучи отпечатались в глазах темными пятнышками, но даже через них Пустынина заметила нахально пялящегося на нее водителя машины, припаркованной на обочине. Что за наглец? Рука легла козырьком над глазами: уставился, точно на картину, и даже не собирается для приличия отвести взгляд.
– Вы согласны? – осторожно надавил Марат.
– Чья это машина? – Вероника будто не расслышала спутника.
Рука защитила от слепящих лучей, а блики почти исчезли. Странно… показалось? Глаза напряглись в поисках бесцеремонного водителя. Как же так! Ведь был только что! Смотрел… не смотрел – сверлил ее взглядом! Куда делся?!
– Машина? – Марат взглянул на пустую припаркованную иномарку. – Да… не знаю, я не заводил дружбы с соседями. Так вы… останетесь?
Пустынина убрала от лица руку. Растерянно посмотрела на Марата, затем на пустой автомобиль. Господи! Да что ей далась эта дорогая железяка! Был там кто-то или нет – какая разница!
– Показывайте, что у вас тут за чудо-отель.
Марат отвернул голову в сторону и самодовольно растянул губы: все – все без исключения – женщины одинаковы.
– Вот адрес, – он протянул пластиковую визитку. – Я отдам распоряжение, чтобы вас встретили и не позволили скучать, а вечером… я заеду.
Вероника наградила Марата вожделенно-томным взглядом, от которого тот чуть не пустил слюни: мальчик будет ждать вечера, как одержимый.
Хоть и в легком смятении, но вполне довольная собой, Пустынина заняла привычное место в своей машине, медленно катившей за ней все время прогулки с Маратом: вечером она поиграет с этим красавчиком в свое удовольствие.
– Синяя BMW – кто приехал на этой машине? – небрежно кинула она охраннику на выезде.
– Простите, – человек в отутюженной форме сделал глуповатое лицо, – мы не имеем права разглашать информацию о посетителях.
Пустынина презрительно фыркнула.
– Извините, – лицо охранника сделалось еще глупее.
Вероника больше не стала тратить время на упрямого уставщика, хотя и боролось с желанием вкрутить в его гладкий мозг что-нибудь язвительное.
– Поехали, – рука коснулась плеча водителя с бритым затылком.
Она покинула «Пригород», чтобы посмотреть городок, а затем по возможности приятно провести время в компании молодого, страстного и богатого человека. Но отчего-то радужная перспектива с каждой секундой омрачалась необъяснимым душевным смятением.
«Я легкомысленная женщина», – тоскливо посетовала Вероника своему отражению в зеркале и грустно вздохнула.
Она слишком легко приняла фривольное предложение Марата и теперь не понимала, зачем это сделала. Звонить и отказываться – глупо; уезжать, не предупредив – можно потерять хорошего заказчика.
Еще пять минут назад она была уверена в своих действиях, а сейчас вновь готова расплакаться: и зачем она только повелась на этот авантюрный проект?
5
Столичная гостья уехала, а Марат, проводив ее взглядом, довольно замурлыкал себе под нос нечто вроде мелодии и в развалку пошагал в свою вотчину – вернее, вотчина была не его, несмотря на то, что бумаги о собственности толковали обратное.
Люди верят бумаге, ведь это самой терпеливый, а с определенной поры – самый значимый материал в мире, хоть и не отличается прочностью и способностью противостоять агрессивным внешним воздействиям… Странный выбор!
Май помнил времена, когда важные решения подтверждались золотыми пластинами с гравировкой или теснением. Это доставляло массу хлопот проходимцам: куда денешь прочный аргумент, разве что в печь? Но много ли печей плавят золото? Вот в том-то и штука! Спрятать можно, но все, что спрятано, можно и отыскать.
