Воронцов выслушал все это с непроницаемым лицом и сказал:
– Я знаю, кто ты такой. А теперь послушай, кто я, и подумай хорошенько. Я – чрезвычайный комиссар службы президентского расследования. Слышал про такую? Не слышал? А зря. Это – выше всяких там поганых ментов, выше ФСБ, ГРУ и всего прочего. У меня неограниченные полномочия. И вы все, бляди уголовные, все еще коптите небо только потому, что это в наших интересах. Какие это интересы – не твое собачье дело. И на твою братву мне плевать. Я сейчас моргну глазом, и через секунду ты получишь в башку пулю из снайперской винтовки. Понял? Я тебе говорю – немедленно отпусти девушку и больше не прикасайся к ней.
– Ты что, хочешь урку испугать? – напыжился Желвак. – Не на такого попал.
– Не на такого, говоришь? Смотри!
Артур взял со стола пачку сигарет, вытянул руку и поднял ее на уровень лица.
– Давай, – сказал он в пространство.
И тут же в пачке появилась лохматая дырка, выпустившая облачко табачной пыли. Выстрела слышно не было, и Желвак стал встревоженно озираться, пытаясь разглядеть, откуда могли так метко пальнуть. Но до ближайшего дома, а таким домом могли быть только Биржа или Зимний дворец, было слишком далеко, и он не понимал, где мог спрятаться снайпер.
– Вот так, – сказал Артур и бросил испорченную пачку за борт, – и с твоей головой так же будет. Только вместо табака из нее мозги полетят. Понятно?
Желвак не ответил и только с ненавистью посмотрел на этого непонятного комиссара.
Что за комиссар такой?
И какая еще такая служба президентская?
Ответов на эти вопросы у Желвака не было, но он чувствовал, что столкнулся с силой, противостоять которой он не может. Однако бандитская гордость не позволяла ему сдаться просто так, и он сказал:
– Смертью меня хочешь испугать? Так я этой смерти уже знаешь сколько видел?
– Знаю, – согласился Артур, – но только каждый раз это была чужая смерть. А на этот раз будет твоя. И снайпер может попасть не в голову, а в живот. Это уж как я ему скажу. И тогда смерть твоя будет медленной и очень неприятной.
Авторитет молчал, сверля комиссара взглядом.
– Я ведь почему тебя сюда вызвал, – продолжал Воронцов, – все очень просто. Можно было вычислить местонахождение твоей трубки, налететь с группой захвата, поставить всех раком, пристрелить кого-нибудь между делом… Тебя, например. Но только зачем все это, если можно договориться? Я предпочитаю решать все проблемы просто в беседе. Так ведь лучше, правда?
– Лучше, – пробурчал Желвак, – кому лучше, а кому…
– Да ладно тебе, – улыбнулся Артур, – это всем лучше. Смотри – встретились, поговорили, и все решилось. Без стрельбы, без насилия. Все как у белых людей.
– У белых… – Желвак посмотрел на Воронцова. – А зачем тебе девка-то эта? Ваша, что ли, чрезвычайная?
– Не твое дело, – любезно ответил комиссар. Авторитет подумал: «Да что я, на самом деле, уперся в эту рыжую красотку? Нехай катится ко всем чертям! Не хватало еще из-за какой-то бабы рисковать делами, да и жизнью тоже… Вон как снайпер в сигаретную пачку залепил!» Желвак представил, как заостренная стальная пуля попадает ему в переносицу, и по его спине пробежал холодок.
– Ладно, – решительно сказал Желвак, – насчет бабы – заметано.
– Ну, тогда за успешное завершение переговоров, – весело сказал Воронцов и взялся за бутылку.
Наполнив желваковскую рюмку, он стал наливать себе пиво и как бы между прочим сказал:
