– Отчего же? Мистер Брикмэн все рассказал мне как есть.
– И вам известно о злодее Фултоне, о его вульгарной супруге и о призраках и чертовщине, творящейся здесь по ночам?
– Известно, но я намерен дать ему новое назначение и новую судьбу. В доме, где эти несчастные сгорели во взаимной ненависти, начнется интересная осмысленная жизнь, цель которой – стремление к познаниям. Тут воцарятся взаимопонимание и дружба.
– К сожалению, в нашем приходе не так много порядочных семейств, и я советую вам осуществить тщательный отбор.
И она предупредила, что ей не хотелось бы вновь видеть своего сына за одной партой с оборванцами. Она готова поддержать инициативу Эдмунда, а его долг – оградить детей достойных горожан от уличного отребья, которому все равно место на виселице. Столь запущенное здание нелегко будет привести в надлежащий вид, а ее Джимми привык к удобствам, поэтому миссис Уоткинс положила на стол пачку денег – на обустройство, но Эдмунд от них отказался.
– Учитель, не нуждающийся в деньгах, – вот так новость! И какое же жалованье вам назначили, что вы так независимы?
Эдмунд едва заметно улыбнулся:
– Видите ли, миссис Уоткинс, жалованье я назначаю себе сам.
– То есть как это сам? Что вы имеете в виду? – она сочла его слова за неудачную шутку и, не дожидаясь объяснений, продолжила. – Учтите, вам крупно повезло, не у каждого есть возможность да и желание помогать народным школам. Мне и самой легче было бы взять гувернантку, но эти бездельницы всегда чересчур много мнят о своем происхождении и манерах.
– Не у каждого есть возможность делать то, что велит ему его сердце. Я же из тех, кому повезло, а потому, пожалуйста, не утруждайте себя более заботой о моем финансовом благополучии.
– Странно. Первый раз вижу человека, которому не нужны деньги. Ну и какая вам выгода от вашего бескорыстия?
– А от бескорыстия, по-вашему, может быть выгода? Или вы полагаете, что я оторвался от охоты на лис, пикников и званых вечеров в поисках выгод?
– Но что-то же вы хотите выиграть либо доказать, иначе какой в нем прок? Наверняка вы стоите на своем ради какого-то преимущества.
– Вы правы, преимущество у моей школы будет и немалое. Ее двери будут открыты для всех окрестных мальчишек, каждый из них встретит здесь радушный прием, независимо от доходов семьи.
– Вы в своем уме? Вы хоть представляете, что за публика к вам явится?
И она принялась доказывать Эдмунду, что такого сорта ученики спалят школу на второй же день, а самого его угробят, если, конечно, они вообще придут на занятия. С привидениями не шутят, и, скорее всего, школа будет пустовать. Они препирались довольно долго, общего языка так и не нашли и остались крайне недовольны друг другом.
– Если вы, молодой человек, вообразили, что сможете обучать детей нашего прихода, не принимая к сведенью пожеланий их родителей, так знайте – ничего у вас не получится. Дурная затея привечать кого попало не доведет вас до добра, ваша юношеская самонадеянность будет посрамлена и вы потерпите фиаско, – заявила миссис Уоткинс на прощание.
Эта последняя фраза больно задела Эдмунда. Что если и вправду предрассудки одержат верх над его начинанием, и детвора побоится сюда приходить, а взрослые примут его в штыки? Тяжелые мысли вернее всего разгоняются в работе, и Эдмунд углубился в нее. Ему казалось, что лучше него никто не отремонтирует школу. Он хотел все здесь сделать своими руками. Конечно, родные и это приняли бы за чудачество (ни легче ли нанять рабочих?), но Эдмунда с детства раздражало ощущение беспомощности. Он стремился всему научиться сам, и сейчас его умения были как никогда кстати. Ближе к вечеру Эдмунд решил заняться окнами. Забрызганные грязью и дождевой водой, они утратили прозрачность, и их необходимо было хорошенько вымыть. Эдмунд много раз видел, как это делает служанка, и не считал себя бестолковее Фиби. Между тем двое беспризорных, Элф и Кортни, обшаривали пустырь. Поживиться здесь редко чем-либо удавалось, но сами визиты сюда укрепляли их авторитет. Улица, на которой они обосновались, была самой широкой в приходе, к тому же на ней стояла пожарная каланча, а это не пустяк и кое к чему обязывало. Не сказать, чтобы они совсем не боялись привидений. Разумеется, немножко побаивались, но храбрились. Кортни залез двумя ногами в рваный сапог и бесшабашно прыгал в нем прямо перед окнами злополучного дома, а Элф веселился, примеряя на голову ржавую кастрюлю. Вдруг чумазая его физиономия исказилась от ужаса.
