– Жосюэ, – тихо позвал ее Е Сяо. Девушка оставалась неподвижной. – Жосюэ, я знаю, что ты чувствуешь себя очень некомфортно, но не волнуйся, больше никто не причинит тебе вреда. Мы защитим тебя, больше не о чем беспокоиться. Твоя мама и друзья, мы все здесь ради тебя.
Мама девушки тихо заплакала от теплых слов Е Сяо, но Жосюэ упрямо молчала, закрыв глаза.
– Жосюэ, можешь ли ты мне сказать, видела ли ты лицо преступника?
Девушка внезапно замахала руками, как сумасшедшая, и истошно завыла. Она открыла свои залитые кровью глаза и отчаянно качала головой.
– Мне очень жаль, господа полицейские, но пациентка сейчас крайне нестабильна. Прошу вас, уходите.
Медсестра, стоявшая рядом, не смогла больше это выносить, однако прежде чем она успела сделать хоть шаг, Е Сяо внезапно наклонился и обнял Жосюэ, которая билась в истерике.
– Не бойся, все уже закончилось. Будь смелой! Я обещаю, мы поймаем и привлечем к ответственности того, кто сотворил с тобой такое. Но сейчас мне нужна твоя помощь.
Воодушевленная его словами девушка еще некоторое время боролась и наконец успокоилась. Она подняла глаза полные слез и посмотрела на полицейского перед ней.
Е Сяо аккуратно убрал волосы, упавшие ей на лицо.
– Не бойся, скажи, ты видела лицо нападавшего в тот день, так?
Она оцепенела, на уголках ее глаз выступили слезы, а потом кивнула. Е Сяо вытер ей слезы и обернулся к Су My.
Тот достал из кармана сложенный лист бумаги, на котором был черно-белый портрет мужчины средних лет. Этим мужчиной был никто иной, как Шэнь Гочжун, который был казнен сорок девять лет назад. Конечно, присутствующие в палате не знали этого, иначе решили бы, что два детектива сошли с ума.
Все, затаив дыхание, посмотрели на Мяо Жосюэ. Палата погрузилась в тишину.
Лицо Жосюэ выглядело уставшим. Она внимательно рассматривала фотографию мужчины, так долго, что все уже готовы были задаться вопросом, не забыла ли она, о чем ее попросили, как тут она отрицательно мотнула головой.
– Посмотри, неужели это не тот человек? – Су My нахмурился, выглядя при этом удивленным, будто спрашивая себя, не солгала ли жертва. Однако у Мяо Жосюэ не было причин выгораживать преступника.
Е Сяо с беспокойством переспросил.
– Жосюэ, ты абсолютно уверена, что это не он?
Девушка посмотрела на него и на этот раз уверенно покачала головой.
Е Сяо и Су My переглянулись, и на их лицах отразилась задумчивость.
Тусклый горящие свечи освещали сгорбленный силуэт мужчины, пережившего многое.
Он с трудом склонился над гробом со странно-счастливой улыбкой на лице.
– Вэйвэй, папа здесь. – Он осторожно прикоснулся к гробу перед собой, и каждый раз, когда касался его, под пальцами оставался тонкий кровавый след. В воздухе стоял сильный рыбный запах, а грязная вода на полу поблескивала кровью.
Недалеко по полу были разбросаны окровавленный скальпели, плоскогубцы, пинцеты и обломки инструментов, а стоявший рядом металлический крест был обмотан пеньковой веревкой, с одного конца которой капля за каплей стекала кровь, падая в воду с тихим «кап-кап»…
– Вэйвэй, давай, скажи «папа». – Он скривил обветренные губы в улыбке, посмотрев на гроб.
Пауза затянулась, пока наконец не раздался тихий голос.
– Папа, папа…
– Да, Вэйвэй, все правильно! Это папа, папа! – Он взволнованно похлопал себя по груди, но тут его восторг был прерван девичьим голосом.
– Нет, это, кажется, не папин голос…
