Найденные во времени - страница 35

– А что так мрачны королева, королевна и королева-вдова? – спросил я Ольга.

– Они не любят бывать здесь, – ответил он. – Сердце королевы подсказывает, что здесь нас ожидает нечто неприятное.

– Она сама это сказала? – не поворачивая головы и кивая встречающим нас жителям замка, спросил я.

– Мне об этом успела шепнуть Уирко.

В это время еще громче и резче затрубили трубы. Король подъехал к главному входу в башню-дворец Гердериха. Здесь перед открытыми большими дубовыми дверями на ступенях стояла целая свита, возглавляемая Гердой, женой Гердериха. Одна рука ее была забинтована и висела на перевязи. В другой она держала золотой венец в виде сплетенных листьев. Унгерих спешился и с улыбкой подошел к ней. Я же теперь мог разглядеть ее вблизи. Тонкая, изящная фигура Герды застыла, как змея, готовящаяся броситься на свою жертву. Тонкие черты смуглого лица, нос с едва заметной горбинкой, огромные черные глаза, губы были неподвижны, словно у изваяния. Слегка подергивались лишь тонкие, словно высеченные из камня, ноздри.

– О, великий король Унгерих! – произнесла хозяйка замка. – Сначала я хочу попросить прощения за свой вид. Я сама готовила этот пир для тебя! И когда стояла рядом с мясником, рубившим тушу медведя, из-под его топора отскочила кость и впилась в мою руку. Но я счастлива послужить тебе, как всегда служил и служит мой дорогой супруг, даже ценой своей пролитой крови. А теперь позволь о другом. На родине моей матери принято венчать великих людей, героических победителей врагов венком из драгоценных металлов. Так благоволи возложить этот золотой венок на твою венчанную богами голову в честь твоей победы не только над дикими зверями, кои и посевы наши губят, и скот режут, а бывает, и подданных твоих… Главная твоя победа над людьми – нет! – я не могу назвать их людьми! – над существами, имеющими облик человеческий, называющими себя христианами, пьющими человеческую кровь и пожирающими плоть людскую! Ты в эти благословенные дни показал, что они хуже всякого хищника, и то, что им нет места в твоем благословленном богами королевстве.

Унгерих – со слезами на глазах! – обвел взглядом всех собравшихся вокруг и преклонил одно колено. Герда возложила венок на его голову и громко возгласила:

– А теперь, великий король, и вас, ваши величества, и вас, ваше высочество, и всех ваших приближенных – для нас близких и родных – прошу проследовать в парадную залу и подкрепиться с дороги. Все благословлено нашими великими жрецами, а значит – и богами.

Говоря последнюю фразу, она, слегка наклонив вниз голову, исподлобья внимательно обвела взглядом всех собравшихся, остановившись на мгновение на королеве Гаафе.

– Дорогая Герда, – громко крикнул в ответ Унгерих. Глаза его были мутны от восторга. – Я счастлив уподобиться великим победителям родины твоей матери. Твои слова – призвание меня на подвиг во славу богов наших. Я обязуюсь: на моей земле не будет ни одного христианина, как не будет ни одного захватчика. Я прикажу прикрепить этот венец к моему боевому золоченому шелому, чтобы всегда помнить свое призвание от богов наших.

Я искал глазами в свите старика, о котором так много слышал, но его не было. Вопросительно повернул голову к Ольгу.

– Его здесь и не будет, – понял он мои мысли. – Возможно, появится на пиру…

Я снял шелом и, кивнув Волгусу, оставляя его за старшего, вошел в башню, сопровождаемый Ольгом. Оказалось, что помещение внутри намного шире, чем можно было предположить. Все проследовали в главную залу, уставленную большими столами. Чего здесь только не было! Пирамиды, сложенные из жареных уток, фаршированных яблоками и какими-то заморскими пряностями, рядом – из гусей, тетеревов, глухарей – каждая со своей начинкой. Окорока, грудинки, запеченные целиком лебеди, зелень – всего не перечислишь. Посередине залы, между столами на огромных блюдах возлегали казавшиеся живыми медведь, вепри, зубр и олени. Гердерих хлопнул в ладоши, и слуги, словно покрывала, сдернули с них шкуры, под коими были целиком запеченные туши зверей. По четырем углам залы рядами стояли огромные кувшины с винами и медами. Особой изысканностью блюд готфы, впрочем, как и славяне, не отличаются, но пиры у них – обильные!