Спустя двадцать минут после последнего разговора мы доезжаем до знакомого мне дома: жилище Лэнса и Софи. По коже пробегают мурашки, когда я вспоминаю день, в который была здесь. В окружении своих будущих, – каждый в какой-то мере, – убийц.
– А где Софи? – Нейт вылезает из машины первый, предусмотрительно оглядывается по сторонам.
– У родителей, в Вайоминге, – отвечает Лэнс, выключая двигатель. – Если повезёт, пробудет там, по крайней мере, до тех пор, пока здесь всё не уляжется. Я не хочу рисковать её жизнью. – Он кивает в сторону дома: – А сейчас идите все внутрь. Я подъеду к Зайду с Уэйном. Нужно как можно скорее привезти Хизер.
– А как же тот парень у тебя в багажнике?
Лэнс отмахивается.
– Нет времени. Приеду – разберёмся с ним.
– О’кей, чувак, давай! – Нейт пожимает другу руку, хлопает его по плечу. – А пока я, как всегда, остаюсь с девочками, получается?
Лэнс не отвечает, вместо этого надевает солнцезащитные очки, готовясь выехать на дорогу вновь. Но я уже этого не вижу, потому что иду к дому, дверь в который мне любезно открывает Нейт с привычной для него глупой улыбкой.
* * *
Немного надо для того, чтобы сойти с ума от волнения. И Гай понимает это чувство, как только раскрывает глаза.
Голова трещит по швам. Запястья скованы наручниками за спиной. В глазах двоится, размывается, предметы вокруг «текут», словно краски, разведённые с водой. Но он без труда вспоминает, как тело пронзила боль от удара током, так что о произошедшем догадаться легко. Может быть, ему даже что-то вкололи.
Гай оглядывается и всё сразу понимает.
Его посадили на стул в кабинете отца. В месте, в котором ему впервые пришлось убить человека, сидящего перед ним на коленях и молящего о пощаде.
Гай помнит всё в деталях до сих пор.
Огромные шкафы, сверху донизу забитые книгами, образуют высокие стены. В пустых пространствах на полках стоят семейные фотографии в рамках. Комната мрачна и вместе с тем очень красива. Здесь пахнет дорогой мебелью, дымом от сигар и, вероятно даже, чуточку чужой кровью, которая могла остаться после того, как Вистан наносил удары очередному предателю или должнику, с которым предпочёл разобраться лично. Кожаное кресло стоит у рабочего стола, уставленного статуэтками и стопками бумаг.
Гай шевелит руками. В принципе, ему ничего не стоит выбраться, нужно лишь дождаться подходящего времени для этого. А сейчас оно ещё не наступило.
Вистан входит в свой кабинет тяжёлыми и грозными шагами, и при этом ему удаётся выглядеть поразительно спокойным. Словно ничего такого не произошло.
Гай сжимает кулаки, стискивает зубы и таращится на отца в полутёмной комнате. Все движения мужчины плавны и строго отточены.
– Что мне с тобой делать, сынок? – спрашивает Вистан. – Можешь выбрать себе участь самостоятельно. Я разрешаю.
У Гая вдруг откуда-то берётся смелость, когда он спокойно спрашивает:
– Думаешь, наручники смогут меня удержать?
– Нет, не они. – Отец легонько улыбается. – Но вот охрана снаружи у дверей – вполне.
Нет оснований не верить в то, что вход действительно охраняется.
Парень бросает взгляд на окна: плотные чёрные шторы с золотистой вышивкой задёрнуты, лишая возможности выглянуть на улицу. Предусмотрительно. Одна из любимых пыток Вистана – бросить жертву в тёмную комнату, закрыв все щели, откуда мог бы проникать свет снаружи. Таким образом человек просто теряет счёт времени и даже не понимает: ночь сейчас или день.
