– Надин, есть новости. Не знаю, хорошие или плохие. Хотя не обращай внимания, заговариваюсь. Хорошие, Надь. Конечно, хорошие. Его нашли. Я не знаю, где он. Полицейский сказал, что дело закрывают. Он попросил не вмешиваться. Я ещё больше ничего не понимаю… Прости, что-то пришло! Вдруг от него?
Что-то в груди ойкает и перестает подавать признаки жизни. Сердце. Оборвалось. Почувствовало.
Стою неподвижно, боясь открыть виртуальный конверт. От него веет ночью. А ночью ничего хорошего не происходит.
Переключаю телефон непослушными пальцами. Они сбиваются, и я вновь и вновь возвращаюсь к неоткрытому сообщению. Вся сила притяжения заключена в одном послании с совершенно незнакомого номера.
«Мышь, прости. Пусть я трус, но мне нечего было сказать. Ты достойна всего того, что я дать тебе не смогу. Не ищи меня. Живи дальше. Ты ни в чем не виновата. Не забывай на ночь закрывать дверь. Береги себя и помни, я тебя люблю абсолютно. Но жизнь больше любви. И злее».
Пытаюсь сразу перезвонить, но никто не берет трубку на том конце. Набираю снова и снова. Снова и снова слышу лишь ровные гудки. И, наконец, набираю и не слышу совсем ничего, кроме металлического голоса, равнодушно вещающего о том, что «абонент не абонент».
Тик-так. Тик. Так.
Записываю номер в память телефона как «кто-то».
От нашего дома до калитки – сорок семь шагов. И обратно сорок семь.
Всё, на что у меня хватает сил – закрыть калитку на все замки, включить свет везде и вытянуть на веранду самое тёплое и тяжёлое покрывало.
Завтра свяжусь с Коротковым, отдам ему этот незнакомый номер и всё выпытаю.
Сейчас думай, Мышь! Думай, где ты можешь быть. И почему принял такое решение.
А может, ты улетел в Париж? Почему в Париж? Он только для нас двоих, ты не мог улететь туда один.
Ты работал здесь. На столе недописанные сценарии. Даже одно слово осталось незаконченным на листке под номером пятьдесят два.
Всё будет хорошо. Главное, что ты жив.
Возвращаюсь в дом. Надо понять, в чём дело.
Глава 9. Фантомные боли
Мне надо стать смелой. Мне надо перестать всего бояться и пуститься на поиски истины.
Отвлекаюсь тем, что сажусь в кресло – как раньше, напротив твоего – и читаю сценарии. И слушаю нашу музыку из папки на рабочем столе ультрабука со специальным значком: «Любимая музыка».
Там наш смех. Там звуки разных чужих городов и одного только нашего Парижа. Там тёплый асфальт с испариной после дождя и стрекотанье сверчков за окном просоленной комнаты домика на побережье. Там шелест фиолетовых от зноя деревьев. Там песни наших рассветов и сказки наших закатов.
Вы не замечали, что влюблённые считают закаты, а одинокие – рассветы?
Теперь я считаю рассветы.
Уже не выворачивает суставы, уже не раскалывается от обесцвечивающей всё боли голова, проходит слабость в ногах и руки перестают дрожать.
С номером «кто-то», с которого пришло сообщение, так и не получается связаться. То идут короткие сигналы, то их сменяют длинные. Но чаще всего он недоступен. От «кто-то» больше нет сообщений. С ним нет связи.
Я же дышу потому, что где-то дышишь ты.
Уже начинаю вставать с кровати по утрам и даже завтракать. А сегодня расчесываю спутавшиеся тёмные кудри и варю кофе. Захотела и сварила себе. По тому рецепту, по которому любила его варить в воскресенье для нас двоих.
Старые привычки не умирают с прошлым.
Старые привычки – они как фантомные боли.
Если вы некогда долго исполняли чужие желания, эти стремления не оставляют вас вместе с тем, кто исчез, и кому они были предназначены, как интимные ритуалы.
