– До сих пор во все это веришь?
– В слэшеры? Сколько времени прошло. Не знаю, я тогда вообще была другим человеком.
Харди пожимает плечами: понятное дело. Дженнифер пожимает плечами в ответ и говорит, обращаясь к жуткому пространству за окном:
– Вы о нем вспоминаете?
Харди вместе с ней смотрит в серое небо.
– О Медведе? – добавляет он на всякий случай.
Мистер Грейди Холмс, он же «Медведь», он же «Шерлок» – одной клички ему явно было мало.
– Я вспоминаю, – говорит Дженнифер, и рот вытягивается в жесткую линию. – Я… глупо вышло.
– Я тоже мог быть поумнее, – говорит Харди с глупейшей ухмылкой.
Дженнифер смотрит в кружку и говорит:
– Я была… Мой адвокат сказала, что я буду выгоднее выглядеть на суде, если поступлю на заочное в местный колледж. Когда я пишу работы, читаю книги по истории, то иногда забываю, что он был… был…
Она отводит голову назад, сглатывает, чтобы снова не заплакать.
– Я бы обо всем забыла, – продолжает она. – Думала бы, вот он удивится, когда я вернусь и заработаю за эти курсы кучу баллов.
Теперь губы поджимает уже Харди, внимательно смотрит на оконное стекло.
– В тебе это всегда сидело, – говорит он наконец. – И я вовсе не удивлен, Джей… Дженнифер.
Она стреляет глазами, почти целиком услышав свое прежнее имя, но ничего по этому поводу Харди не говорит.
– Слушайте. – Она ставит кружку на стол. – Мне надо…
– Точно по расписанию, – говорит Харди, подаваясь вперед.
Дженнифер перехватывает его взгляд.
Он смотрит на развалины Терра-Новы.
– Думаю, они переберутся на зимовку в «Овечью голову», – говорит он о небольшом стаде лосей, которые пробираются через сгоревшие дома и обуглившиеся деревья.
– Но озеро замерзло.
– Пить им не надо, – объясняет Харди. – Это… помнишь, где у строителей был сортир?
Дженнифер щурит глаза, будто отматывает время назад.
– Два синих и один серый, пошире, – вспоминает она и кивает.
– После… после того, что случилось, в первый год никому и в голову не пришло их увозить. Но они были пластиковые, а тут морозы. Растрескались, расползлись. Это ведь как… кто вырос в городе, этого не знает. Но трава вокруг выгребной ямы всегда самая зеленая, самая лучшая. Вот и там то же самое: природа позаботилась. Трава прямо буйствовала. Прошлым летом это маленькое стадо там и ютилось.
– Но сейчас его там нет, – замечает Дженнифер.
– Лоси выносливые, и память у них что надо.
Харди снова указывает вниз: там по снегу топает здоровенный самец. Может, добрые времена возвращаются? А вон еще один, выходит из лесочка, наверное, понимает, что теперь на виду. Тут не укроешься.
– Ой. – Дженнифер подносит обе руки ко рту, у нее даже перехватило дыхание. – Он же… белый.
– Змеиные индейцы называют таких лосей лесными духами, – объясняет Харди. – Эти каждому показываться на глаза не будут.
– Это… из-за бурана, – полагает Дженнифер.
– Из-за тебя, – мягко поправляет Харди и видит, что Дженнифер его поняла: рот снова вытянулся в тонкую линию. Будто она не хочет, чтобы губы дрожали.
Зато дергается подбородок.
Харди оставляет ее наедине с мыслями, ничего не добавляет, а еще минут через пять лоси уходят обратно вверх по склону, исчезают в деревьях. Белый скрывается из вида последним.
– Спасибо, – говорит Дженнифер.
Харди коротко кивает.
По льду озера Индиан носятся снежные вихри, значит, жизнь идет своим чередом.
Харди кутается в теплую одежду, предлагает Дженнифер шарф, потом выставляет на мороз свои ходунки и, опираясь на них, идет по обледенелому хребту дамбы, а Дженнифер вцепилась сзади в его куртку, и ему вдруг приходит в голову: когда она позволяет ему быть ведущим и брать на себя порывы ветра, он вот так может пройти через весь штат Айдахо.
