СТОИТ В ОДНОМ ПОЛОТЕНЦЕ.
Я даже теряюсь на мгновение, а потом головой трясу и заставляю себя не взорваться ко всем чертям прямо здесь и сейчас.
Молча обхожу его дугой и пытаюсь зайти в уборную, но Муромцев нагло перехватывает мою ладонь и к себе тянет, нарочно проезжаясь по мне своим мокрым телом.
Какая мерзость. Давление скачет ввысь.
—Отпусти меня, ненормальный! — визжу, шлепая его по груди, а тот только громче смеется, облапав меня всю.
—Это моя уборная. Вход туда имеет свою цену, — шепчет мне в лицо, облизываясь.
—Ты конченный, — это уже даже не вопрос, а железобетонное утверждение. Замахиваюсь и пытаюсь ударить, но этот наглый кусок дерьма перехватывает мою руку и опускает, отчего меня бомбит еще сильнее. Давление сигануло в небеса.
Я дышу как разъяренный буйвол, готовый напасть на свою добычу, а передо мной лишь безмятежное спокойствие и искренняя, ничем не скрываемая, похабность.
—Вот что ты сделаешь, а? —хмыкает, оголяя зубы. Улыбка мерзкая, так бы и размазала ее кулаком, —Так вот, о цене. Что может твой грязный ротик, помимо того, чтобы выкрикивать мерзость?
Дрожу от эмоционального шторма внутри. Он перехватывает своей лапищей меня за подбородок и к себе придвигает, а я со всего размаха мечусь в пах коленкой.
Но Илья умело разворачивает меня спиной и прижимается бедрами ко мне сзади. Моментально сковывает стальным захватом. Адский гнев распаляется внутри.
Я, практически пунцовая, замечаю в отражении зеркал наше отражение и сопротивляюсь сильнее. Меня подключает к бесперебойному питанию и силы берутся, откуда не ждали.
—Мысленно ты мечтаешь о том, чтобы Это случилось, но виду, конечно, не подаешь. Я же вижу, как у тебя зрачки расширяются, стоит тебе глянуть на меня. Как сейчас, например, смотришь на меня без одежды и облизываешься. Сестрица.
—Мечтай. Даже одна мысль об этом вызывает у меня рвотный рефлекс. Только слепо-глухонемая и абсолютно тупая может с тобой быть и то не за бесплатно! — кричу, царапаясь. Илье прилетает по челюсти. Это я головой его оприходовала, отчего мгновенная искра боли начинает распаляться в настоящий пожар в области затылка.
В глазах двоится.
—Ты точно бешеная, — фыркнув и чертыхнувшись, он выпускает меня, и я тут же залетаю в уборную, закрываясь на щеколду. Едва дыша, руками упираюсь в холодную дверь и опускаюсь на пушистый ковер. Он только что…только что намекнул на что?
Больной извращенец! Пульс стучит в висках, от волнения мне нечем дышать. Больной. Он псих!
3. -Глава 3-
ГЛАВА 3
АДЕЛЬ
Это чувство, когда ты чужой среди своих. Вроде и сказали: «Добро пожаловать! Тебе рады!». Все условия, роскошь, а все равно по полу иду как по раскаленному железу. А все этот паршивец!
Из душа выходила с такой опаской, точно за дверью меня поджидает маньяк. Впрочем, улыбка у Муромцева, и правда, какая-то маниакальная. Особенно, когда он прожигает меня своими глазами.
Бр-р! Вспоминаю и холодок по коже! Я уже достаточно уделила внимания этому идиоту, чтобы еще и думать о нем. Поэтому просто абстрагируюсь от всего.
Надеваю черное платье в обтяжку до колен, сверху кожанку, ботинки и, нацепив солнцезащитные очки, закидываю сумку на плечо и выхожу из комнаты.
На улице уже не лето, но и не холодная осень, поэтому пока можно наслаждаться последними лучиками тепла. Спустившись на первый этаж, застаю житейскую суету.
Мама с Пал Палычем бегают по кухне как угорелые, он на ходу завязывает галстук, она у зеркала подкрашивает губы.
