— А, понял, — на красивых губах расплывается пошлая ухмылка, — ты не на тачках кататься любишь, а на другом.
Мерзавец! И как с таким ехать? А ехать нам в лучшем случае двадцать минут. Если попадаем в пробку — кабздец. Выйду и ножками-ножками, лишь бы не слышать и не видеть сводного.
— Зато ты только и можешь, что девочек цеплять своей тачкой и смазливой рожей. Тачкой, которую, между прочим, тебе папочка купил.
— Считаешь мою рожу смазливой, да? Польщен! А то строишь из себя недотрогу.
Этот отморозок слышит только то, что хочет. Ну понимаете, это разговор глухого с немым. В нашем случае умной с тупым.
— Конечно. Ведь пока там, — указываю рукой вверх, мол, на небо, — все стояли в очереди за мозгами, ты за внешностью.
Муромцев с такой силой сжимает руль, что белеют костяшки пальцев. Не нравится мальчику, когда ему говорят, что сам он ноль без палочки.
Псих резко ударяет по тормозам, я едва успеваю выставить руки вперед, чтобы не стукнуться лбом о приборную панель.
— Да ты сдурел? — гневно ору. — Ты же мне чуть голову не расшиб!
— Было бы что там расшибать, — цедит сквозь зубы.
Смотрит прямо перед собой, желваки играют на скулах, а губы сжаты в тонкую линию.
— Выходи! — бешено рявкает.
— Что?
Да он серьезно, что ли? Мы же посреди частного сектора! Тут три километра топать хоть до чего-нибудь!
— Ты глухая? Повторяю по слогам: выш-ла на-фиг от-сю-да.
— Да пошел ты, Муромцев!
Зло пыхтя, выскакиваю из машины, точно заяц из захвата удава. С силой хлопаю дверью, на что Муромцев награждает меня уничтожающим взглядом.
С милой улыбочкой поднимаю вверх средний палец, и демонстрирую куда его посылаю и чего, собственно, желаю.
Раздается громкий свист шин, и машина срывается с места.
— Вот придурок! — пнув камушек ногой, ворчу себе под нос.
Я иду вдоль дороги, мысленно посылая все кары небесные на голову своего чокнутого сводного братца. Додумался же! Оставить меня в дебрях!
Слышу сбоку звук подъезжающей машины, затем мне сигналят, но я не оборачиваюсь. Начинаю шагать быстрее. Если меня изнасилуют и убьют, видит бог, это будет на совести Ильи.
Машина равняется со мной, опускается окно пассажирского сиденья, и я слышу веселый голос парня:
— Эй, красавица, ты чего одна идешь?
— Не твоего ума дела.
— Да ладно тебе! Ты ведь Адель?
Ого! Вот тебе и новости.
Поворачиваюсь всем корпусом и уже заинтересованно смотрю на симпатичного улыбчивого парня. Он не кажется опасным. Поверьте, мне есть с чем сравнить, учитывая, с каким тронутым на голову я живу.
— Откуда ты знаешь?
— Земля слухами быстро полнится, — загадочно протягивает. — У нас частный сектор. Все друг друга знают, поэтому уже наслышаны, что в семье Муромцевых пополнение.
Да уж, вроде такое крутое место, охрана, частный сектор, а кости перемывают как в деревне.
— Так подвезти?
— Учти, я записала номер твоей машины и скину подруге, — предупреждаю полушутя, на что он заливисто хохочет.
— Та хоть всю дорогу кнопку на «экстренном вызове» держи, если мне улыбаться будешь! Я Слава, кстати...
Выкуси, Илья Муромцев! Думал, без тебя не справлюсь? Получай!
4. -Глава 4-
ГЛАВА 4
Адель
В машине как на иголках. Это ведь мне сказочно повезло, что Слава (но как по мне, это имя ему не идет) остановился и подобрал меня.
—Тут маршрутки не ходят, кстати, — участливо добавляет он, бросая на меня игривый взгляд.
Внезапно! Беда пришла откуда не ждали, что называется.
