И я… я протягиваю ладонь, дотрагиваюсь. Улыбаюсь.
А он смотрит серьезно, очень серьезно. И почему-то я начинаю задыхаться, думая о том, что сейчас он снова возьмет и… поцелует меня!
Вот, сейчас…
А у меня уже сердце дробь выбивает как барабан.
- Пойдем-ка в палату, Василиса Викторовна! Хватит вам сегодня приключений!
12. Глава 12. Василиса. Палата номер...
Да уж, приключений на мою голову что-то много.
И еще одно – то, что кажется Корсар собрался меня на руках в палату нести!
Снова мгновенно покрываюсь краской. Да, собственно, я могу уже и не переставать краснеть, просто быть такой все время. Может и синяки на розовом фоне будут гармоничнее смотреться?
О, Вася, ты, кажется, начала шутить? Оживаешь?
Он тянет ко мне руки, а я отползаю подальше.
- В чем дело, Василиса? Иди сюда.
- Я могу сама идти. Правда. У меня с ногами все в порядке.
- Я вижу. Ноги у тебя отличные.
Он это специально делает? Смущает, в краску вгоняет?
- С ногами у тебя все в порядке, Вася, с головой не в порядке.
- Что? – нет, невозможный человек! Просто ужас!
- То! Что слышала! Ты сейчас там шваркнешься в коридоре, и «снова здорово». А я уже всех докторов опустил баиньки. Так что, давай, не капризничай!
- Я не капризничаю! Я могу сама идти и пойду! И вообще. Что вы со мной как с маленькой разговариваете?
- А ты какая? Большая? Большие девочки глупости не делают.
- Какие глупости?
- Такие. Большие девочки ночами дома сидят и по подворотням не скачут, и в «ментовку» не попадают.
И что скажешь? Что я не по своей воле скакала? И кто виноват, что меня в полиции даже слушать не стали?
- Ладно, извини меня. Я тоже устал. День был непростой, а потом…
- Извините.
- Что? – смотрит непонимающе.
- Ну… извините, что вам пришлось со мной…
Он протягивает ладонь и пальцем легонько закрывает мне рот.
- Т-ш-ш… И не надо никаких извинений, поняла? Я сделал то, что должен был сделать. А теперь, давай-ка, иди сюда. Отнесу тебя в палату и поедим. Я тоже голодный как волк.
Двигаюсь к нему. Сердце колотится как сумасшедшее.
- Возьми меня за шею. Обними. Не бойся.
Не бояться? Легко сказать. Он говорит, что голодный как волк, а сам больше напоминает льва, хищник он...
Кладу руки ему на плечи… Такой горячий! Я даже сквозь пиджак это чувствую.
Резко встает, прижимая меня к груди.
- Вот и все, а ты боялась.
- Я не боялась. – смотрю ему в глаза. Прямо и откровенно.
Не боялась я, дурочка, а очень хотела. Чтобы вот так, сильно к груди прижал, как прижимает.
Сама не понимаю, что со мной творится. Что он со мной творит?
Я ведь до сегодняшнего вечера о других мужчинах вообще не думала! И не смотрела ни на кого! И вообще…
У меня был Антон, Антошка! Мой любимый и единственный! Пусть и не без недостатков – но мой! Все остальные – табу!
Я и о Корсакове не вспоминала. Почти.
Он как раз был для меня главной запретной темой.
Главным моим разочарованием в жизни.
Как я сначала была им очарована и так же сильно потом разочарована. Причем два раза. Сначала из-за того, что было с папой. Потом, когда мы стали работать вместе я снова начала думать о нем, как о герое, как о настоящем мужчине. Пока не узнала обо всех его делах.
И снова он упал с пьедестала. И мне было очень больно тогда, почему-то… Больно расставаться с идеалом.
И еще…
Меня задевало и беспокоило не только то, что он оказался плохим человеком. Я поступила с ним дурно. Я совершила подлость. И это меня волновало больше всего. То, что я пошла на этот шаг. Даже несмотря на то, что намерения у меня были благие – все равно.
