Я была в горячке. Я знала, что больна. Он пришел в белой маске и в черном плаще. Он принес вино и апельсины. Он сел ко мне на постель. Я боялась его. Я боялась жизни. Мне было двадцать лет. Я не знала, что мне делать. Я выпила вино. Я плакала и плакала. Я не хотела соглашаться.
Он сидел на моей постели и требовал. Он внушал страх. Я рыдала, я предчувствовала гибель всего мира. Я не могла бежать, ибо вокруг меня была смерть.
Я была одна. У меня был жар. Я не понимала, что со мной. Я потеряла сознание. Я боялась его. Я согласилась.
* * *
Две недели лежала в горячке. Думала, что умру. Не знаю, что произошло за это время. Ольга не хочет рассказывать.
Снег не тает. В нашей квартире тепло. У кровати стоят цветы. В это трудно поверить, но предо мной живое доказательство – где-то выращивают цветы. Их аромат опьяняет.
Я чувствую слабость, как будто заново учусь говорить. Ольга кормит меня бульоном.
Ольга сказала, что к нам в дом подвели электричество, а в гостиной установили музыкальное оборудование. Я буду репетировать «Весну священную».
Нижинский умер в Лондоне в 1950 году. В 1953-м Серж Лифарь, главный балетмейстер, хореограф и первый танцовщик Парижской оперы, перевез останки из Англии в Париж, чтобы похоронить на кладбище Са-кре-Кёр. Сердце Шопена – сердце Нижинского – солнце Нижинского.
Когда я писала эти строки, принесли письмо. Курьер ушел, не дожидаясь ответа. Несколько строк, написанных от руки четким, как строевой шаг, почерком:
«Ver sacrum. Звездочеты назначили день праздника. „Весна священная“ в Большом театре. Вы будете танцевать Избранницу».
* * *
Ольга говорит, что мы еще можем уехать. Она слышала, будет поезд на юг, ей предлагали достать билет. Она хочет продать оставшиеся драгоценности и бежать, бежать…
Но разве мы сможем убежать от себя?
Нижинский начал обрастать легендами при жизни. Журналисты искали на сцене секретные приспособления или пружины, позволявшие ему совершать свои фантастические прыжки. Распарывали его балетные туфли.
Судачили, что он практикует оккультизм. Что магическому воздействию на публику и искусству левитации он научился у индийских брахманов. Ходить по воздуху может лишь тот, кто разбудил в себе чакру Ана-хата – вместилище праны, расположенную в области сердца… Подозревали, что болезнь стала результатом злоупотребления мистическими практиками.
Случайный поклонник вспоминает: «Я сказал ему, какой радостью было для меня аплодировать ему в Монте-Карло. Он любезно улыбнулся и поблагодарил. Тогда я спросил его, где сейчас находится труппа Русского балета. Он мне ответил: „Русский балет? Первый раз слышу“».
Николай Рерих пишет в письме: «Нижинский то ли жив, то ли умер, то болен, то здоров…»
Нет, я никуда не поеду.
Я должна подготовиться. Я буду репетировать по восемь часов.
Я буду танцевать Избранницу.
В день летнего равноденствия назначен праздник. Казнь бывшего правительства и гала-концерт в честь новых богов. На стадион перевозят военные радары.
Радость, я верну людям радость! Мой танец преобразуется в тысячекратно усиленный сигнал. Моя душа, растворенная в танце, помчится к Солнцу. Сто пятьдесят миллионов километров – это близко, всего один миг.
Мой танец разбудит спящее солнце, изменит орбиты планет. Раздвинув тучи, теплые лучи коснутся тверди. И снег растает, и вернутся птицы. И навсегда, бесповоротно, вечно придет на Землю дружная весна…
