Роксвел молчал. Мне не нравилось это молчание. Внезапно он сделал шаг вперед. Я не видела, но почувствовала напряжение, витающее в воздухе.
– Тирон, я видел, как ты смотришь на мою дочь.
– Эрелин? – притворно изумился учитель.
– Другую дочь, – с нажимом на первое слово повторил герцог. – Даже не мысли об этом. Через год, если они обе выживут, Джесселин станет моей второй наследницей. Мы победим проклятье, а я найду дочери подходящую партию.
Я приоткрыла рот. Никогда ничего подобного не слышала от герцога. Он вообще со мной не разговаривал, не приближался ко мне, в отличие от пышущей злобой герцогини, и тут… такие новости? Он собирается использовать меня как разменную монету?
Однако греет душу то, что он все-таки надеется, что мы обе выживем. Вот только возможно ли будет после всего, через что я прошла, счастливое воссоединение семьи? О, ваша светлость, вы слишком оптимистично настроены.
Интересно, а о каких мыслях Кеоса он говорит?
– Внезапно, – выдохнул учитель. – Неужели выгодного брака одной дочери вам не достаточно? Она станет будущей королевой Рамании – самого большого королевства нашего мира, весьма богатого. К чему вам управлять судьбой второй дочери? Не хотите дать ей кусочек счастья после всего, через что ей приходится проходить каждый день?
– И этим счастьем планируешь стать ты? – хмыкнул отец, а я вновь так ничего и не поняла.
Он ведь не намекает на мои отношения с магистром? Это просто глупо! Он – мой учитель, наставник, человек, который заботится обо мне. Лишь со стороны может выглядеть иначе.
– Не важно, кто, главное, что это будет её выбор, – уверенно заявил Кеос.
– Упрямец! – заявил несколько раздраженно его светлость. – Надеюсь, мы друг друга услышали. Буду ждать тебя на маскараде, а завтра утром – в своем кабинете.
Тирон поклонился, а Роксвел стремительно вышел. Напряжение наконец-то спало. Учитель выпустил заклинание, запирая дверь на магический замок, и обошел стол, подав мне руку.
– Можешь выходить. Только лучше через окно – оттуда другой выход из заповедника, чтобы не столкнуться с герцогом.
Я кивнула, но уходить не спешила, лишь выпрямилась. Моя рука по-прежнему была в ладони Кеоса.
– О чем говорил мой отец? Он думает…
– Не важно, что он думает, – оборвал меня учитель и сильнее сжал мои пальцы. – Главное, чтобы ты была счастлива. Иди, Джесси.
Я кивнула и выполнила указ магистра, лишь напоследок обернулась, поймав его какой-то странный, полный непонятных для меня чувств, взгляд.
Когда вышла из заповедника, ненадолго остановилась возле фрески, сделанной на здании домашнего театра год назад.
На ней раскачивалась на белых деревянных качелях молодая девушка с каштановыми волосами – оттенок, присущий представителям рода Эндервудов. Чуть вздернутый носик, пухлые губы и большие светло-голубые глаза с пышными черными ресницами. Её можно было бы назвать невероятно красивой, если бы не надменное и даже капризное выражение лица.
Вспомнились её недавние слова:
– Ах, Джесселин, ты такая несчастная… У тебя ведь даже любви нет. Мы с тобой совершенно разные! Например, на меня с обожанием смотрит сам принц Данияр Раманский – ты в курсе, что он самый завидный жених во всем мире? И вот-вот на моем пальчике окажется помолвочное кольцо Раманских. Я стану принцессой, а затем – королевой! Только не завидуй слишком.
Подстегиваемая самыми темными чувствами в душе, я отвечала:
