— Какие?
— Меня не боятся звери, и не нападают на меня, я могу остановить взбесившуюся лошадь или поймать убежавшую овцу. Потом я научился лечить людей, стал помогать им. Я тогда ещё не всё понимал, и совершил большую ошибку — жил на одном месте достаточно долго, чтобы они заметили, что я не старею. Весть о странном колдуне разошлась, за мной стали приезжать охотники, мне пришлось скрываться, но покинуть свой лес я почему-то не мог, я не знаю, почему. Я пытался. У меня получалось отходить всё дальше и дальше, со временем, но в какой-то момент я очень глупо попался. Я встретил человека, он показался мне хорошим, но он обманул меня и забрал мою вещь. Мой пояс. Он был ранен, а у меня не было ничего, чем можно было бы остановить кровь, и я снял с себя пояс, чтобы перетянуть его руку над раной. А, как он мне потом объяснил, одежда духа является частью самого духа, и завладев частью меня, он стал моим хозяином. Это как будто завладеть рукой или головой. Он обучался магии в далёких странах и знал обо мне больше меня самого. Он запер мой пояс в магическом контейнере, к которому я не мог прикоснуться, и возил этот контейнер везде с собой, а я следовал за контейнером, потому что не мог отойти от него, точно так же как раньше не мог отойти от своего леса. — Он замолчал и осмотрелся вокруг, печально улыбнулся: — Теперь контейнер здесь.
Я ахнула:
— В парке?
— Да. Хозяин подарил меня Петру Первому, Пётр был в восторге, он любил странные вещи. Он разговаривал со мной, мы даже… можно сказать, подружились. Я просил его вернуть мне пояс, но он отказывался, говорил, что не знает, что тогда будет, может быть, я вообще исчезну. А он не хотел меня отпускать. Он пообещал, что вернёт мне пояс, когда постареет и будет умирать. Но он умер неожиданно и не здесь, поэтому не успел. Я подслушал разговоры слуг о том, что перед смертью он пытался распорядиться, чтобы мои вещи отдали мне, но его приближённые приняли эти слова за бред и не стали их записывать. Меня никто не видел, кроме императора, когда он «разговаривал сам с собой», все просто делали вид, что его величество слегка эксцентричен и изволит шалить. Больше не было таких людей. До тебя.
ГЛАВА 4. Прекрасный дух Петергофа
Он сжал мою руку чуть сильнее, я посмотрела на неё, погладила его ладонь большим пальцем, пытаясь найти в ощущениях что-нибудь потустороннее — ничего не находилось, обычная человеческая рука, той же температуры, что и моя.
— Где твой пояс сейчас?
— Здесь недалеко. И не очень глубоко.
— Где? — я посмотрела ему в глаза, он хитро улыбнулся:
— В Монплезире.
— И… насколько неглубоко?
— Меньше метра.
Он смотрел на меня так, как будто точно знал, о чём я думаю. Возможно, так и было. Я прочистила горло и ровно поинтересовалась:
— Ты хочешь, чтобы я проникла в охраняемый архитектурный памятник, угнала экскаватор и разрушила историческое наследие ради галлюцинации?
Он медленно пожал плечами и стал рассматривать небо, загадочно мурлыча:
— Мне казалось, это ты этого хочешь.
— Почему ты так решил?
— Я умею немного видеть будущее. Я тебя ждал.
— Давно?
Он молчал, я посмотрела на него, он остановился и развернулся ко мне, взял за обе руки и с большим значением сказал:
— Давно.
Я смотрела на него и молчала, опять думая, что это всё бред и я сейчас проснусь, и мне будет стыдно даже просто за то, что я умудрилась такое нафантазировать.
