Я вышел. Ладно, пусть. Сегодня я проиграл, но это не война, а маленькое сражение. Дело привычки: сложно быстро привыкнуть, что тебя в попу не целуют.
Я спустился вниз и снова принялся звонить жене. Время десять, и реальное беспокойство начало поднимать буйную голову. Может, в полицию обратиться? Естественно, загулявшую женщину никто искать не будет, но у брата остались связи в органах, он сможет найти Майю.
– Дава, здорово, брат. У меня это… проблемы: жена пропала.
– В каком смысле пропала?
– В прямом, – и обрисовал ситуацию.
– Ругались до этого?
Я задумался. Сложно сказать. Скорее нет, чем да.
– Скажем так, Майя перестала понимать меня.
– Ясно. Хвостом крутит. Жди.
– Давид, я реально волнуюсь. У нее телефон выключен, и сложно представить, чтобы она оставила Карима. Она ж мать!
– Раз реально волнуешься, – голос скептический, – то скину адрес, к кому подъехать. Сам тоже подскочу.
Айфон у Майи был выключен и стандартно отследить его нельзя, но знакомые Давида начали полную розыскную деятельность, когда мы их очень хорошо попросили: криминальные сводки, ДТП, больницы, морги. Ориентировка будет завтра, если жена не явится до утра. Мне физически подурнело от всего этого. Вот так и происходит: девочка решила выйти в большой жестокий мир, и он сожрал ее. Пусть лучше наказывает меня игнором, сидя у какой-нибудь подруги, чем реально пострадала!
– Майя Тимуровна Черк…
Услышал, как по рации одного из сотрудников подтвердили, что случилось ДТП и по документам это Майя. Моя Майя?! Бляяяядь!
– Так Черкесова или Черкасова?
Внутри послабела удушливая пружина. Все, инфаркта не избежать. Это какой-то лютый пиздец.
– Черкасова, ясно. Не наш клиент, – и к нам повернулся: – Езжайте домой, будет информация, сообщим.
– Вообще прямо домой? – дернул плечом, когда Давид меня к машине повел.
– Поехали, может, она вернулась, – добавил мягче.
Нет, я Заре велел позвонить, если Майя объявится. Мой телефон молчал. Только Каролина закидывала сообщениями. Я коротко ответил и смахнул их, не до нее сейчас.
– Поехали со мной, – и кивнул кому-то из своих мужиков, чтобы мою тачку гнали за нами. В итоге к дому у нас целый кортеж с мигалками подъехал.
Я поднял голову и увидел, как моя жена как ни в чем не бывало подходит к воротам во двор.
– Вот коза! – выругался и выскочил из машины.
Майя резко обернулась, когда проблесковые маячки закружили по нашему дому, затем перевела испуганный взгляд на злого меня.
– Ты где была?!
Майя
Я испуганно переводила взгляд с разъяренного Аделя на полицейскую машину. Что случилось вообще?!
– Ты где была? – муж схватил меня за плечи и с силой стиснул. Больно.
– С подругами отмечала, – солгала, испугавшись его гневного лица. Не думаю, что Адель сейчас готов адекватно принять правду.
– С подругами? – встряхнул так, что у меня голова запрокинулась, готовая оторваться. – А позвонить не судьба?!
– Я звонила, – опомнилась и дернула плечом. – Мне больно, – прошипела, посматривая на приближающегося деверя.
Давид закурил, но комментировать ситуацию словами не стал: бросил на меня взгляд, потом на Аделя, затем махнул на нас рукой и крикнул:
– Отбой, мужики, – и нам: – Как дети, ей-богу.
Я, воспользовавшись моментом, приложила «таблетку» к двери и вошла во двор. Мои каблуки цокали по плитке, а за ними тяжелые мужские шаги. Не понимаю, с чего сыр-бор?!
Я предупредила Зару, что буду поздно. Телефон у меня сел, да и не до него было. Планов на вечер с мужем не строила, ну а пришла я не утром, а чуть за полночь. Мне двадцать шесть, и я не Золушка, чтобы к двенадцати спешить домой: чистить котлы, поливать кусты, рис с гречкой перебирать. Ах, да! Я же домашний вид женщины: меня дорогой муж классифицировал как курицу-наседку. Видимо, вернулся петух в курятник, а курочки нет, непорядок. Горшочек не варит, яички не несутся.
