Но время шло. Она росла. И чем старше становилась, тем сильнее презирала все их семейство. И бабку, которая всегда смотрела на нее с презрением. Как на чужую. И отца. И Алису. Особенно Алису! Умом-то понимала, что ни в чем она не виновата. Но чувства и эмоции не поддавались контролю.
Однако, пять лет назад кое-что изменилось…
***
Во-первых, не стало бабули. Очень светлого, доброго, набожного человека.
И Тоня крайне тяжело переживала эту утрату. Не говоря уже о ее матери.
Буквально ополоумев от горя, она решила восстановить справедливость.
Срезала с головы Антонины прядь волос, упаковала ее в конверт и заявилась без приглашения в дом Одинцовых прямо на торжество по случаю дня рождения Петра Андреевича. Мама устроила там грандиозный разнос, высказала все, что о них думает, и всучила конверт своему экс-жениху со словами:
— У меня нет денег! Но у тебя они есть. Сделай тест ДНК, если так уверен в словах своей мамаши! И в моем предательстве. Уверяю, ты будешь удивлен!
Как ни странно… но он действительно сделал его.
С тех пор все узнали правду. И Петр Андреевич задался целью исправить ситуацию. Наладить отношения с… отвергнутой дочерью. Но… ей на тот момент уже исполнилось пятнадцать. И в отце она больше не нуждалась.
К тому же сказывались юношеский максимализм и переходный возраст. Словом, всякий раз, когда отец пытался заговорить с ней, Тоня воспринимала эту инициативу в штыки. И яростно бросала ему его же фразу:
— Ты не мой папа! Ты папа Алисы! Я… помню!
А после уходила, не прощаясь и никак не реагируя на просьбы остановиться.
К счастью, мама в данном вопросе целиком и полностью ее поддерживала.
Она принципиально не принимала от него финансовую помощь, объясняя свою позицию банальным:
— Нам нужна была правда, а не твои деньги! Трать их на свою жену!
И теперь эта самая «жена» стояла на тропинке в нескольких метрах от их дома и откровенно злорадствовала, с превосходством поглядывая на свою бывшую соперницу. Хотя… какое уж там превосходство? По внешним данным Марина Романовна сильно уступала ее матери. Чертовски сильно.
Тем не менее мама отлично «держала лицо».
— Как поживаете? — невозмутимо поинтересовалась она, холодно улыбаясь.
— Лучше всех! — хохотнула Одинцова. — Вот, с моря сегодня вернулись…
— Молодцы. Молодцы.
— У вас как дела?
— С какой целью интересуешься? — гордо вскинула подбородок мама.
— Так ведь… родственники все же! — издевательский смешок.
— Ну да! Ну да! — прозвучало саркастично. — А у нас… не жизнь, а сказка!
— Замечательно.
— Угу.
— Антонина? У тебя что новенького?
Тоня невольно поежилась, когда Марина Романовна обратилась непосредственно к ней. Но нашла в себе силы отозваться предельно вежливо:
— Ничего. Все как обычно.
— Последний год учишься?
— Да.
— На красный диплом идет, между прочим! — внезапно вмешалась мама. — До чего же она у меня умница! Гордость моя. А какого парня себе отхватила! Молодой. Красивый. Городской. Богатый. С квартирой. С машиной. Внимательный. Заботливый. А уж любит ее как! Ой, дай бог каждому!
Тоня ошеломленно уставилась на свою родительницу.
— Мама! — выпалила возмущенно. — Ты чего? Перестань!
Меньше всего на свете ей хотелось делать свою личную жизнь достоянием общественности. Тем более их местной общественности. Деревенской.
«Черт подери! — ругнулась мысленно. — Что на нее нашло? Какой еще красный диплом? Зачем она врет? Почему… именно в таком ключе Дениса характеризует? Да, у нас с Кучиным все… сложно, но серьезно. Да, мы встречаемся уже полгода. Да, он красавец-парень, которому я обязательно подарю свою девственность, как только смелости наберусь. И да, он правда из очень состоятельной семьи. Но… это ведь не значит, что… Господи!»
