– Мама, ну как же?..
– Не смей. Господь знает, что делает. Не вмешивайся.
И тогда поняла Нина Борисовна, какой силой вера может обладать. С великим уважением взглянула она на свекровь, стоически переносящую страдания, которые Господь ей послал в ожидании перехода в лучший мир.
Через два месяца бабули не стало. Пока ещё была в сознании, она как-то велела снохе достать из шкатулки свои сокровища. Их было два: колечко золотое с бриллиантом и бусы янтарные из Прибалтики необыкновенные, из крупных непрозрачных жёлтых шаров, гладких и ярких. Сказала:
– Бусы носи сама, а кольцо не надевай. Отдашь Соне, когда ей исполнится восемнадцать.
Волю покойной Нина Борисовна исполнила в точности. Бусами этими очень дорожила, надевала их на синее платье, было красиво. Теперь вот Сонька фамильные ценности бережёт и с гордостью их носит.
Глава 4. Блочный рай и детский сад
В 1961-м, весной, когда Соне исполнилось четыре – свершилось! Семья Тимофеевых, наконец, получила от родного завода квартиру и выехала из барака. Это была двухкомнатная квартира в новенькой блочной пятиэтажке на улице Пивченкова в районе метро «Филёвский парк». Эта станция на Филёвской линии метро была на тот момент конечной, следующей, «Пионерской», ещё и в помине не было. Не было и девятиэтажных кирпичных домов, которые потом выросли вдоль Кастанаевской улицы, а стояли на этом месте деревянные одноэтажные частные домики – бывшая деревня Мазилово. Соня очень удивлялась: как это в Москве деревенские дома стоят? В общем, край географии. Но какое это имело значение? Квартира, отдельная, своя, без соседей, – одним словом, рай! В квартире был совмещённый санузел, проходная (по диагонали) большая комната, запроходная маленькая комната, крошечная прихожая и кухня в шесть квадратных метров. Жильцов четверо: мама, папа, Миша и Соня. Соня, правда, переехала позже, к сентябрю, когда пора было в детский сад идти, но уже сейчас, весной, её привезли посмотреть новую квартиру. Трудно даже описать ту атмосферу счастья, которая царила в семье в связи с переездом. Соне врезался в память яркий весенний день: они с папой и Мишей сидят в кухне за столом, занавесок ещё нет, поэтому солнце беспрепятственно заливает всё помещение, играя на тарелках и ложках, а мама в платье в горошек стоит с сияющим лицом и разливает в тарелки суп из кастрюли. Все улыбаются, папа шутит, Мишка хохочет, и так хорошо в этот момент жить на свете, так тепло, легко и радостно!
Поскольку дел в связи с переездом было море, Соню даже отпустили одну погулять во дворе – опасаться было нечего, кругом такие же счастливые новосёлы, незапертые двери и все с одного предприятия. Соня помнит себя в этот день в синеньком весеннем пальтишке и резиновых сапожках, важно прогуливающуюся по лужам в новом дворе. Она тут же познакомилась с девочкой Наташей, которая была старше всего на один год и к тому же оказалась из соседней квартиры. Здесь завязалась первая дружба. Сколько потом было в этом дворе и детских слёз, и детских восторгов! А пока только безоблачное синее, как Сонькино пальто, небо, подёрнутые кое-где хрупким весенним ледком лужи и безотчётное ощущение счастья.
Летом, как обычно, снимали дачу – своей не было. Бабуля с Мишей и Соней жили там постоянно, а мама, папа и дед приезжали на выходные, которых к тому времени уже было два – суббота и воскресенье. Там на просёлочной дороге Мишка впервые попробовал водить автомобиль, дедулину «Победу», и влюбился в это занятие навсегда. Из тех дачных времён Сонька запомнила тяжёлый для ребёнка запрет: гуляя в саду, нельзя было сорвать ягодку с куста, потому что это чужое, хозяйское. Бабуля покупала у хозяйки банку чёрной смородины, и только тогда её можно было кушать, а с куста – ни-ни. Однажды у местных купили банку лесной земляники. Это было восхитительно и совсем не похоже на то, что растёт в саду, такой вкусной и душистой ягоды Сонька ещё не пробовала. И вот сидят Соня с мамой на веранде, доедают свою порцию. Наконец, на тарелке осталось всего две ягодки: одна большая и красивая, а другая совсем маленькая.
