– Вспомнила, – посмела дерзновенно вторгнуться и разрушить мир нирваны Марина. – Стефан Иванович их Чивапчичами назвал.
– Мы ели Чивапчичи, которые у нас продаются, – изрек Вячеслав, цепляя кусочек порезанной колбаски вилкой. – Они даже рядом с этими не стояли. Да, Наташ?
Он обернулся к жене, которая, как под гипнозом наслаждалась пережевыванием продукта, поэтому лишь кивнула головой в подтверждение его слов.
– Люд, – чавкнула я в сторону снохи, поглядывая одновременно в гостиную. – Может, тетю Галю пора позвать? Я думаю, что она уже выдохлась от изречения нравоучений.
Не успела я договорить, как за спиной зазвучал грозный голос тети Гали:
– И кому я это все говорю, скажите, пожалуйста? Кто-нибудь, хоть, краем уха слушал меня?
Я резко развернулась и взглядом уткнулась в упертые в бока руки женщины.
– Да, – опасаясь оскорбить и обидеть маму Люды, оттого виновато улыбаясь, выдавила я из себя. – За остальных не ручаюсь, я же все услышала и сделала соответствующие выводы.
– Хорошо. Потому что для тебя это и было говорено, – сразила меня тетя Галя своим аргументом.
– Мам, присаживайся. Я помогу, – потянула ее за рукав к себе Люда, – Покушай. Марин, подай, пожалуйста, тарелку.
– Да, Марин, и пива нам еще подай, – подал голос и Алексей, потряхивая пустой банкой из-под пива.
– Так, мужики, – не зная как выпустить пар от злости на тетю Галю, буркнула я. – Завтра нам предстоит регистрация. Мы должны быть в форме и без посторонних запахов. Так что не увлекайтесь. Еще по баночке и на боковую.
Я вылезла из-за стола и вернулась на диван в гостинной.
– Чего это она? – удивленно заметил брат. – Все же нормально только что было.
– А что за регистрация-то? – выкрикнула Наташа, не поддержав тему Алексея. – Зачем она нам?
– Так положено, – прокричала я ей в ответ. – Все туристы обязаны ее пройти. И налог заплатить.
– А как мы ее пройдем? Мы же не знаем ничего? – вмешалась Света.
– Нам пан Петар поможет. Он в два часа за нами заедет, – успокоила я ее.
– А налог-то большой? Денег-то хватит? – стараясь перевести все в шутку, пробасил Иван.
– Хватит, – ложась на застеленный постелью диван, тихо пробормотала я, не заботясь о том, услышат меня на кухне или нет.
С лестницы, вдруг, донесся короткий вскрик, который тут же стих. Я оторвала голову от подушки и прислушалась, но вскрик не повторился. В это время в кухню вбежала возбужденная Ирина:
– Блин, запнулась, – объяснила она, потирая ушибленный локоть. – Рукой ударилась, когда на перила падала.
По-видимому, каждый из друзей выказал сочувствие Ирине, но каждый по-своему. Кто-то поохал, кто-то поойкал, кто-то из девчонок высказался о том, что нужно быть осторожней, а Марина предложила осмотреть рану.
– А Соня где? – проявила заботу о Софочке тетя Галя. – Почему она кушать не идет?
– Если можно, – смутилась Ирина. – Я ей ужин наверх отнесу. Она не совсем здорова.
Даже мне было слышно, как ухмыльнулся Вячеслав.
– Конечно, – ответила за всех Марина, которая уже протоптала тропку к шкафчику, где находилась посуда. – Держи тарелки и накладывай, что считаешь нужным.
Ирина, наполнив тарелки едой, с той же скоростью, с которой спустилась, вспорхнула наверх, кормить Софочку, у которой, я очень надеялась, проснулась совесть. И именно по этой причине она и прикинулась больной, попросту не отваживаясь посмотреть нам в глаза.
– Не совсем здорова она, – царапая теперь вилкой дно пустой посуды, громко возмутился Вячеслав. – Я бы по-другому сказал: «Совсем не здорова! Причем, навсегда».
