Не мешайте палачу - страница 26

– А что, у вас оно есть?

– У меня тоже нет. Но у меня есть тайна, которую я вокруг себя создала. И пока они эту тайну не разгадают, они не тронут вас у меня на глазах, потому что иначе им придется причинить мне вред, а они пока не знают, можно ли это делать. Как только мы с вами расстаемся, ситуация в корне меняется. Без меня вы совершенно беззащитны.

– Послушайте, чего вы добиваетесь? Чего вы от меня хотите?

– Я хочу выполнить свое задание. И для этого мне нужно хоть что-то знать. Согласитесь, вслепую работать очень сложно. И если вы, Павел Дмитриевич, отказываетесь со мной разговаривать на интересующие меня темы, то мне придется совершать одну ошибку за другой, подвергая вас и себя ненужному риску. Я ведь могу сейчас пойти в милицию и заявить, что у меня пропал паспорт. Я скажу им свое настоящее имя, они пошлют запрос в Москву, получат подтверждение и выдадут мне справку, в которой будет стоять уже моя настоящая фамилия, а не Сауляк. Я готова сделать это, если вы мне объясните, почему я не должна носить вашу фамилию. Но вы же молчите, замкнутый и неприступный. Вы относитесь ко мне как к идиотке, которая неизвестно почему болтается у вас под ногами и мешает спокойно вернуться в Москву или куда там вы собирались ехать после освобождения. Да, согласна, я не гигант мысли и опыта у меня маловато, но тот план, который я пытаюсь осуществить, уже позволил нам спокойно прожить целые сутки, даже больше, значит, он не так уж глуп. Почему бы вам не признать хотя бы это?

– Я уже сказал вам в самолете: вы выбрали правильную тактику. Вам нужно, чтобы вас хвалили через каждые пять минут?

– А как же! – рассмеялась она. – Я – женщина, этим все сказано, если вы, конечно, не забыли за два года, что такое женщина. Женщины воспринимают окружающий мир через вербальную коммуникацию, а на поступки внимания не обращают. Можно приносить зарплату, делать подарки, не пить и не изменять жене, но если мужчина не будет ей трижды в день говорить, как он ее любит, она будет считать, что он плохо к ней относится. И наоборот, можно вести себя безобразно, изменять направо и налево и даже бить жену, но если говорить ей постоянно, что она самая красивая и самая любимая, то женщина будет пребывать в полной уверенности, что муж ее обожает, и все ему прощать за это.

– Слава Богу, я не ваш муж, так что не ждите от меня комплиментов.

– А чему вы радуетесь? Между прочим, быть моим мужем не так уж плохо. Я ведь прилично зарабатываю, ввязываясь в аферы вроде нынешней. У меня нет недостатка в клиентах. Кстати, если хотите, можете меня нанять.

– Зачем вы мне нужны? По-моему, за безопасную доставку моей персоны вам уже заплатили. Хотите два урожая собрать, мошенница?

– Ну зачем же. Я могу, например, выяснить для вас, кто это так жаждет на вас покуситься. Мой нынешний наниматель, по-видимому, хорошо об этом осведомлен. А вы?

– Я обойдусь без ваших услуг.

– Как хотите. В последний раз спрашиваю: идете со мной в город?

– Я бы предпочел другой вариант.

– Предлагайте.

– Мы можем выйти купить продукты, а поедим здесь, в номере.

– Годится.

«Конечно, годится, – подумала Настя. – Наконец-то я тебя расшевелила. Даже если бы ты предложил мне пойти купить газеты и заняться обклеиванием стен в этом номере, я бы тоже согласилась. Самое главное – заставить тебя включиться в процесс обсуждения, высказывать свое мнение, развязать язык. Ты предложил компромиссное решение – я демонстрирую готовность пойти тебе навстречу. Павел Дмитриевич, мы с тобой должны подружиться, иначе ничего у нас не получится. Ты должен снизойти до меня, глупенькой и недалекой, но нахальной и пронырливой. Только почувствовав свое превосходство надо мной, ты перестанешь от меня закрываться. Если ты будешь видеть во мне сильного противника, мы ни до чего не договоримся. Самолюбия у тебя на десятерых хватит, а высокомерия – на дюжину. А вот азарта в тебе нет, иначе сильный противник тебя раззадорил бы, а тебя он раздражает. Или пугает? Может, тебе не хватает уверенности в себе? Любопытно. Но как бы там ни было, кое-что про тебя я начинаю понимать. Уже хорошо».