Выдыхает в ухо и под мычание приспускает с моей задницы штаны вместе с трусиками:
— А ты завелась, что ли?
Отрицательно мотаю головой. Ничего подобного! То, что у меня сперло дыхание, а внизу живота потяжелело от твоего хриплого и вкрадчивого голоса ничего не значит. Между бедер по промежности проскальзывает что-то теплое, упругое и пугающее.
— Тогда сыграем иначе, — влажно шепчет в ухо. — Попроси меня.
Зло и возмущенно клокочу, пытаясь вытолкнуть изо рта языком кляп, и Зак с недовольным рыком стискивает соски. Меня простреливает острая боль, что отдается через позвоночник в затылок. В глаза темнеет, и Зак вжимается в мою попу, подразнивая членом между бедер.
— Ты же этого хочешь, — касается языком уха, вызывая во мне неконтролируемую дрожь, и выкручивает нежные соски в стальных пальцах. — Ты вся мокрая, моя милая девочка.
Боль переплетается с предательским желанием, и тело охватывает судорога липкого оргазма, который покрывает внутренности ржавчиной отвращения.
— Ты кончила? — обескураженно уточняет Зак.
Понурив голову, со слезами обмякаю в руках удивленного мужчины, и он разжимает на горящих сосках пальцы.
— Неожиданно.
Падаю ничком на кровать, жалобно всхлипнув. И уже все равно, отымеет меня Зак или пощадит — слабое тело неподвластно мне.
— Ты сжульничала, — сердито и холодно шипит мужчина надо мной и стягивает с рук ремень. — Мерзавка! Если ты и будешь кончать, то только от моего члена!
С приглушенным визгом вздрагиваю, когда Зак в ярости пару раз хлещет меня по заднице ремнем. Боль расползается по коже ядовитыми ожогами, и я крепко зажмуриваюсь, закусив в зубах мокрую от слюны тряпку.
— Вот же сука, — рычит мужчина и выходит из комнаты.
С обиженным плачем вытаскиваю кляп и натягиваю на зудящую попу пижамные и мягкие штаны. Меня только что подергали за соски и еще выпороли, как провинившуюся девочку. За что? За то, что мой кузен не смог удержать член в ширинке, а я с восторгом взяла и кончила? От рук психованного и жестокого извращенца?
— Зак! — доносится с улицы. — Прости! Я хотела тебя немного позлить! Зак!
— Катись к черту!
— Зак! — женский голос сменяется истеричными рыданиями. — Господин, накажите свою рабыню!
Я в изумлении отрываю лицо от матраса? Я не ослышалась? Господин?! Рабыня?! Спешно поднимаюсь и подкрадываюсь к окну. Девица с плачем валяется в ногах мужчины и со слезами целует его ботинки. Как унизительно и поэтично. Зак в ночи под луной выглядит жестоким и властным варваром, которого предала его любовница. Поднимает ко мне лицо, и я грохотом закрываю окно и задергиваю шторы.
— Урод.
— Валим! — в комнату вбегает Пит и в панике собирает вещи. — Срочно!
И даже не спросит в порядке ли я. Подумаешь, его кузина осталась наедине с невменяемым мужчиной. Я в ужасе от равнодушия и трусости Пита.
— И как мы уедем?
— Угоним тачку, — Пит кривится, аккуратно трогает синяк на скуле, а затем вытаскивает из кармана ключи.
— Где ты их взял?
— Лиззи их оставила на барной стойке рядом с бутылками сиропа.
Это очень плохая идея — угнать машину барменши, которая вошла в наше положение и сдала нам комнату. Она, конечно, неприятная тетка, но кем будем мы, если… К черту эту мерзкую и толстую суку! Лиззи, вероятно, слышала мои крики, но не пришла на помощь. Я здесь не останусь.
5. Глава 5. Не жирная, а пушистая
Пока Пит запихивает в багажник старенького хэтчбека наши сумки и рюкзаки, а я открываю ключом дверь, из ночи к машине выходит волк. Я не сразу понимаю, что это волк, потому что в толстой и округлой образине с трудом можно узнать зловещего зверя, у которого есть даже второй и пушистый подбородок.
