Влад смотрел с какой-то болезненной внимательностью. Неужели помнит? Неужели и для него это место тоже что-то значит?
– Здесь планируется смотровая площадка, – произнёс он после паузы. – Хотя, как по мне, лучше оставить всё как есть.
Сердце болезненно сжалось. Помнит. Конечно, помнит.
– Почему? – вопрос сорвался с губ непроизвольно.
– Некоторые места хранят особую энергетику, – Влад отвёл взгляд, глядя на воду. – Свою историю. Воспоминания.
Горло сдавило. Воздуха вдруг стало катастрофически не хватать. Отвернулась, делая вид, что изучаю линию горизонта.
– Мы здесь не ради воспоминаний, Владислав Игоревич, – голос звучал холоднее, чем морской бриз. – У нас работа.
– Разумеется, – в его тоне проскользнула горечь. – Просто подумал, что некоторые вещи должны оставаться нетронутыми.
Порыв ветра бросил прядь волос мне в лицо. Не успела поднять руку – Влад осторожно убрал волосы, едва касаясь щеки. Лёгкое, почти невесомое прикосновение отозвалось дрожью по всему телу. Отшатнулась, словно обожглась.
– Простите, – пробормотал он, отступая.
– Давайте закончим осмотр, – сказала сухо. – Времени мало.
Продолжили идти вдоль набережной. Теперь молча. Только шум волн и крики чаек нарушали тишину. Те же волны, тот же шум прибоя… Только мы уже другие. Совсем другие.
Запах моря, солёный и влажный, смешивался с ароматом его парфюма – терпким, незнакомым, выбивающим почву из-под ног. Сердце сжалось в комок, словно морская звезда, которую выбросило на берег. Украдкой посмотрела на Влада. Когда-то родное лицо изменилось – глубокая морщинка между бровей, словно след от невысказанных слов. Жёсткая линия челюсти, будто высеченная из камня. Серебристые нити на висках – следы времени, которое не щадит никого.
Восемь лет назад покидала этот город с разбитым сердцем, осколки которого до сих пор иногда колют изнутри. Клялась никогда не возвращаться. Особенно на эту набережную, где каждый камень помнит прикосновения наших рук. Судьба, однако, та ещё насмешница. Вернула не просто в родной город – столкнула лицом к лицу с человеком, чьё имя я пыталась вытравить из памяти калёным железом забвения.
– Юлия Андреевна, – голос Влада прозвучал неожиданно мягко, почти интимно, заставляя кожу покрыться мурашками. – Предлагаю на сегодня закончить. Кажется, собирается дождь.
Подняла глаза к небу. Тяжёлые, свинцовые тучи нависли над морем, словно готовые раздавить. Первые капли упали на разгорячённое лицо, смешиваясь с предательскими слезами, которые жгли глаза.
– Хорошо, – слова застревали в пересохшем горле. – Тогда до завтра.
Ноги сами понесли к машине. Каждый шаг давался с трудом, будто шла против сильного течения. Спину обжигал его взгляд – почти физическое ощущение, словно прикосновение. Только не оборачиваться! Сердце колотилось о рёбра, как птица, попавшая в клетку.
Пальцы дрожали, когда доставала ключи. Холодные, как воспоминания, которые накрыли с головой. Набережная осталась позади, но память о первой любви, о его руках, бережно державших моё лицо, о губах, шептавших клятвы, которым не суждено было сбыться, бурлила внутри, как штормовое море, грозя разорвать грудную клетку.
– Юля, – донеслось сквозь шум дождя.
Замерла. Не Юлия Андреевна. Просто Юля. Как когда-то.
