В ожидании, когда принесут заказ, Лекс слегка наклонил голову набок, задумчиво меня рассматривая. От этого взгляда по телу одновременно пробежали и мурашки, и огонь.
– Значит, растишь дочь одна?
– Хочешь узнать, свободно ли мое сердце? – я откинулась на мягкую спинку, скрещивая руки на груди. – Опоздал на семь лет, Лекс.
– Выставляешь колючки? – усмехнулся он. – Боишься подпустить близко… и не совладать с собой?
На последней фразе Лекс подался вперед. Он приглушил голос, и этот тон прозвучал так бархатисто… и порочно, что у меня сбилось дыхание. Еще и при виде того, как резко расширились зрачки, почти закрывая темно-зеленый окаем.
К счастью, в этот момент принесли заказ. Пока я аккуратно распиливала ножичком тонкий стейк, Лекс решил перейти к делу.
– Значит, так. Я так понимаю, ты растишь мою дочь на зарплату сотрудницы второсортного журнала. А она – талантливая девочка, развитием которой нужно заниматься серьезно…
От его тона почти физически затошнило. Такой деловой и расчетливый, словно мы бумаги подписывали. Нож и вилка в моих руках замерли над тарелкой. Пальцы стиснули приборы почти лихорадочно. Вскинув взбешенный взгляд, я прошипела:
– Считаешь, я плохо забочусь о своем ребенке?!
Лекс тоже вспыхнул мгновенно. Он вскочил со стула, упираясь ладонями в темно-красную скатерть. Черные волосы слегка растрепались, а в глазах сверкнул гнев.
– Я считаю, что это наш ребенок! Общий! – прорычал Лекс, едва держа себя в руках, чтобы не посвятить в наш скандал весь ресторан. – И я имею право вникнуть в ее жизнь и обеспечить необходимым. Никто не отбирает у тебя дочь, просто…
Я вскочила следом, подаваясь навстречу.
– Просто хочет купить ее? – в моем тоне проступила издевка. – Чтобы она забыла, что папочка прохлаждался где-то семь лет?
– Потому что ты не дала мне и шанса!
– Мы отлично справляемся без тебя. Просто исчезни из нашей жизни, – отчеканила я. – Выкинь из головы и меня, и Майю. Она тебе – чужая девочка, которую ты и знать не знаешь.
На минуту мы замерли так, друг напротив друга, подавшиеся вперед, словно вот-вот набросимся. У обоих – сбитое дыхание и блеск в глазах. И ни малейшего желания уступать. Наконец Лекс вздохнул, с трудом переступая через гордость, и выдавил:
– Так дай мне узнать. Встретиться с ней при тебе. А там посмотрим.
– Хорошо, но если скажешь хоть слово о том, что ты – ее отец, даже все твое охранное агентство тебя не спасет! – выпалила я, ткнув пальцем в стол, будто ставя точку. – Я не хочу, чтобы ты наигрался в любящего папу, а она потом плакала, когда ты сбежишь.
«Как сбежал от меня», – с горечью пронеслось в голове.
Лекс медленно кивнул, принимая мое условие. Мы сели обратно за столик. Я нервно поправила волосы, отводя взгляд.
Заметив мое волнение, Лекс протянул руку. Он накрыл мою ладонь своей, поглаживая запястье вкрадчиво и осторожно, будто приручая. Так же, как и тихим шепотом:
– Я не исчезну, Лара. Теперь нет.
***
Рисование всегда было сильной стороной у Таи, но не у Майи. Так что с ней мне то и дело приходилось доделывать школьные работы. Ведь если ей помогала талантливая сестра, то учителя это сразу замечали, и прилетало всем. Я же стояла где-то посередке между золотыми ручками одной дочери и корявыми другой.
– Сказали, что нужно украсить как можно ярче! – сказала Майя, сидя на стуле и болтая ногами.
