— А если меня обидите вы?
— Тоже скажите мне об этом, — улыбнулся он.
Тори усмехнулась и покачала головой.
Он невыносим.
Сделав несколько шагов, она остановилась и обернулась. Дэймон стоял на том же месте.
— Ваша светлость…
— Дэймон. Мне кажется, я просил вас называть меня просто по имени.
— Дэймон, я хочу принять ванну. И еще… я хочу, чтобы мне поменяли простыни.
— Конечно, леди, я выполню ваш приказ. Еще пожелания?
Только сейчас Виктория поняла, как прозвучала ее просьба. Так, словно она только что отдала приказ именно ему.
Закусив губу, она попыталась сдержать улыбку.
— И мне бы очень хотелось выбрать несколько книг.
— Я сообщу об этом герцогу. Но я думаю, что он отдаст всю библиотеку в ваше распоряжение, — Хант игриво поклонился. — Еще что-нибудь?
— Нет, спасибо. Я передам герцогу, чтобы он повысил вам жалованье, — Тори все-таки не выдержала и улыбнулась.
— О, благодарю, миледи… Вы так добры!
Взгляд его черных глаз был лукавым, а уголки губ дрогнули.
— Разрешите в благодарность помочь вам принять ванну? — бровь Ханта вопросительно выгнулась, и он лучезарно улыбнулся.
И Виктория расхохоталась.
Какой у нее замечательный смех!
Дэймон не сводил с нее взгляда, наслаждаясь этим заливистым хохотом. Другая бы женщина обиделась, фыркнула, смутилась… А она смеется.
— Боюсь, герцогу это не понравится, — пожала плечами Тори и продолжила путь.
— Я думаю, ему это очень понравится! — крикнул вслед Дэймон.
И, черт возьми, он был уверен, что за ее смехом, доносящимся со второго этажа, он услышал, как она сказала: «Я подумаю».
Виктория лежала в медной ванне и с наслаждением вдыхала чудесный запах роз, которым пахло мыло. Ее мысли раз за разом возвращались к герцогу. В ней одновременно боролись два чувства. Ей хотелось узнать его получше, раскрыть тайны, которые он тщательно скрывает, тратя впустую свою жизнь. И бежать от него. Далеко. Чтобы не видеть этих черных прожигающих глаз.
Отец всегда говорил ей, что каждая душа имеет право на спасение. Даже самая пропащая. Потому что любой человек приходит в этот мир со светлой душой и с чистыми помыслами. И если человек поддается греху, душа его становится черной, значит, он больше не верит в свет. Не верит в добро. Значит, эту светлую душу измучили и покалечили.
Так что же с вами случилось, герцог Кроуфорд? Или же вы сразу родились с черной душой?
Но в глубине души Тори понимала, что это не так.
Можно ли спасти Вас от самого себя?
В следующее мгновение она нахмурилась.
Нет. Я не собираюсь спасать его душу. Я лишь хочу быстрее вернуться домой и забыть обо всем. Забыть об Англии.
— Вам нужна помощь, Виктория? — раздался голос Дэймона с обратной стороны смежной двери.
От неожиданности девушка вздрогнула и невольно погрузилась в ванну, стараясь спрятать свое тело под водой.
— Н… Нет… — заикаясь, пролепетала Тори, смотря на закрытую дверь. — Спасибо.
— Очень жаль.
Повисло неловкое молчание. Виктория боялась даже шевельнуться. Она сейчас совсем не в том виде, чтобы его дразнить или шутить над ним.
— Я уезжаю, Виктория. Буду к утру.
— Счастливого пути! — набрав побольше воздуха в грудь, крикнула она и прислушалась.
В соседней комнате была тишина.
И лишь через полминуты раздались шаги, и Тори услышала, как закрылась дверь.
Дэймон был зол сам на себя. Когда он стоял у закрытой двери и слышал всплеск воды, его воображение отчетливо рисовало ему обнаженную женскую фигуру. Хрупкую. С длинными ногами и идеальными округлыми ягодицами… Высокой упругой грудью… Мокрые густые волосы, открывающие тонкую шейку… И эти небесно-голубые глаза.
