Разозлившись сам на себя, он отправился к Джине. Блондинка была его другом и любовницей в одном лице. С ней единственной он мог хотя бы поговорить о чем угодно. Но только не о том, что у него внутри. В душу он не впускал никого.
Конечно, Дэй понимал, что у Джины имеются на него свои взгляды. Молодая вдова явно хотела, чтобы их отношения стали чем-то большим, чем-то постоянным. Но не проявляла напора, боясь того, что Хант просто ее бросит, как поступал и с другими женщинами.
Даже наслаждаясь прекрасным телом Джины, погружаясь в ее глубины, он лишь в момент разрядки ощутил наслаждение, а потом внутри опять образовалась пустота.
И Дэймон, черт возьми, злился на себя. Он столько лет искал то, что принесет в его душу радость, наслаждение… И опять потерял эту нить. Но появилась другая и вела она к очаровательной улыбке и кристально-голубым глазам женщины, которая его презирает.
Хант зашел в дом и направился к своему кабинету.
Выпить. Мне чертовски необходимо выпить.
Он взял в руки стакан из обычного стекла. Ему никогда не нравились вычурность и помпезность. Тем более если посчитать, сколько стаканов разбивалось о стену в приступах его гнева, то из обычного стекла были идеальным вариантом, чтобы не разориться.
Налив бренди, он уселся в кресло и закинул ноги на стол, смотря на свет свечи.
Мысли его вернулись к девушке, мирно спящей в соседней комнате с его спальней.
Это была плохая идея — поселить ее так близко. Завтра же распоряжусь, чтобы она заняла комнату в конце коридора.
Он понимал, что все равно возьмет ее. Как брал всех женщин. Жадно. Жестоко. Дико. Им причиняли боль, а они стонали от наслаждения… Хотели этого… В то время, как сам Дэймон учился действовать нежно. Пытался. Шаг за шагом. Поцелуй за поцелуем…
Но его слава, как любовника быстро набрала обороты… И теперь, когда он проявлял нежность, они хотели грубости…
И Хант, черт возьми, злился! Выходил из себя! И любовные утехи были похожи на смесь нежности и боли…
Лишь Джина позволяла ему использовать себя так, как он хочет. Ничего не требуя. И обычно именно с ней он был нежен… Кроме этой ночи.
Не надо было ехать к ней. Лучше бы съездил к мадам Жевье.
Вот так же и с Тори. Дэй не знал, сможет ли контролировать себя с ней и насколько сильно испугает ее… Невинную, неопытную и доверчивую. Сможет ли он быть с ней нежным? Или же его натура возьмет верх? Тогда Тори точно сбежит. А он не может этого допустить. Сейчас она его главный козырь.
Как только Виктория сыграет в этой игре свою роль, и с Винсентом будет покончено, он возьмет ее. Именно тогда. И ни минутой раньше. Будет погружаться в ее идеальное тело, смотреть в эти необыкновенные глаза, терзать эти пухлые губы и нежную кожу…
Мысли, конечно, были непристойными, но Дэймон давно прислушивался не к мыслям, а к желаниям…
А Тори ему хотелось до безумия.
Чистую. Непорочную. Невинную.
И в то же время в ней горел скрытый огонь. Решительность. Воинственность.
Хант на секунду закрыл глаза. Спать он пока не собирался. По крайней мере, пока не наступит утро. Потому что, заснув в таком состоянии и в одиночестве, к нему во сне опять придет она. Грейс.
Возможно, отомстив Винсенту за ее смерть, их души наконец-то найдут покой? И его душа, и душа невинной девушки?
Он осушил стакан и, отставив его в сторону, протянул руку к бутылке.
Если уж и пить, то не отвлекаться на стаканы…
На мгновение ему показалось, что он слышал чей-то вздох.
