следя за всем порядком в стенах отдыха от науки. Улаживали всякие конфликты, иной раз приходилось частенько и морду кому-то набить. Мзду регулярно с кого надо снимали: в те дни, после каждого выходного дня, когда все возвращались с побыв- ки домой. Старшинство как таковое у них полностью отсутство- вало: сами того не подозревая, все трое шагнули в следующий век – «демократии», но это только по отношению между собой, к остальным участникам учебного процесса эти демократиче-
ские дела не имели ни малейшего отношения. Вкратце обрису-
ем характеристику каждого члена семьи, хотя бы затем, чтобы
наперёд знать, – что и от кого можно ожидать. Самым высоким и здоровенным – таким бугаём с обувью сорок восьмого размера и ростом выше ста девяносто – был Николай под фамилией Мо- сев, кличку ему в соответствии фамилии и дали – Моська, Мося,
– можно так и так. Родом Колька был из-под Пензы, где-то из-
под Уральских гор с какого-то глухого затесавшегося среди лесов и болот села. В Ростов его сманил сельчанин Витя – «с Урал – маша», который неизвестно каким путём оказался в этих краях
ещё на год раньше и к тому времени, о котором у нас идёт рас- сказ, он, уже окончив училище – ГПТУ-№-7 работал на стройке, а может, вообще нигде не работал. Мося, в-миру Николай, по
натуре своей был добрый малый: не конфликтный, внимательно всегда слушал старших своих друзей, как коренных жителей Ку- бани и Дона: Шурика под кличкой Ганс родом из станицы Шку- ринской и Ивана из Кущёвки, который и оставался без клички всегда Иваном – оно это имя ему всё заменяло. Ещё на первом
году обучения: Мося, чтобы даром не терять времени, задумав в дальнейшем стать ментом по природе, а то и опером уголовного розыска, поэтому заранее поступил в общество добровольных дружинников, и вечерами патрулировал городские улицы в компании подобных личностей правопорядка; нацепив при этом на рукав красную повязку. За год пошёл на повышение и сейчас он уже командовал такими молодыми подростками, каким был сам совсем недавно. Теперь у него в кармане лежало красное удостоверение с фотографией, а на нём надпись – «Оперативник
– МВД“. Куда уж нам до таких заоблачных высот, казалось бы. Но если кто так подумал, глубоко заблуждался: для своих друзей он продолжал оставаться Моськой. Все эти номера с ментами в кругу друзей никак не канали, – так сказал Ганс: „Будешь, какую- то бочку катить – на жопу посадим! Для этого много не надо —
пригласим, чтобы тебя слона от земли оторвать – Амбала и Фе- дота Угла». Ганс, родом из кубанской станицы Шкуринской по- натуре строил из себя прожженного уголовника, хотя на данный момент таким не являлся, но очень уж хотел и стремился к это-
му, что в будущем исполнится с точностью. Недаром же все го- ворят, что мысль и желания материальные, и, если очень и дол- го желать чего-то, оно обязательно сбудется. Часто – обычно по- пьяне – любил вставлять между пальцев половинку бритвенного лезвия и кричать по-зековски: «Гоп – стоп!.. снимай, колхозник, лапсердак и выворачивай карманы!». С несговорчивыми клиен- тами – в тёмном углу имелась и присказка другая: «Падлой бу- ду!.. – век воли не видать! – кричал Шурик-Ганс, чтобы колхозник услышал и оторопел, – ты не баклань, тебя козла я попишу-у-у!
Окуляры и цырла разделю пополам и на нос тебе привешу!..». От такого приветствия не грех и в штаны наложить. Парень и впрямь, вероятно воли не видел, раз говорит столь убедительно. Трясущимися от волнения руками «клиент» доставал с кармана последние три рубля: помятые такие, в народе «Рваными»
