– Может, не будешь?
– Летчики пьют все, что горит, – гордо сказал Лешка, а сам подумал: «Ну, маманя, прощайте».
И залпом вылил содержимое стакана себе в рот. Проглотив дурно пахнущую жидкость, Лешке показалось, что в этот миг все его внутренности окажутся снаружи, вместе с порцией самогона. С трудом подавив в себе рвотный рефлекс, он принялся яростно закусывать огурцом и салом. Любаша с иронией посмотрела на парня и медленно, как дама из высшего общества пьет дорогое французское вино, принялась за свою порцию самогона. Она пила маленькими глотками, как будто это было «Советское шампанское» или, как минимум, десертное вино. От этого зрелища Лешку чуть не стошнило второй раз. Допив содержимое стакана, Любаша вытерла рот тыльной стороной руки и томно спросила:
– Покурим?
– У меня только «Беломор».
– Пойдет, – ответила она.
Закурив папиросу, Лешка вдруг услышал кряхтение на печке за занавеской.
– Любань, ты чи хто? – раздался старческий голос.
– Я, бабуля, спите уже.
Через минуту из-за занавески показались сначала ноги, а затем с печки сползла страшная старуха с нечесаными, седыми волосами и в грязной рубахе.
Лешке стало жутко от ее вида, и он почему-то подумал, что так, наверное, выглядит смерть.
– Налей-ка, што ли? – прошепелявила старуха беззубым ртом.
Любаша налила самогон в свой стакан и протянула бабке. Та залпом выпила и, непонятно каким образом жуя беззубым ртом огурец, полезла на печку.
– Не обращай внимания, она сейчас заснет.
И действительно, через минуту за занавеской раздался забористый храп.
От выпитого самогона и выкуренного «Беломора» Лешке стало хорошо, и он начал рассказывать Любаше анекдоты и смешные истории. Любаша раскраснелась, она смеялась от Лешкиных историй, одновременно жуя сало с соленым огурцом. Кофточка у Любаши расстегнулась, и ее грудь почти вся открылась. Лешка подвинулся поближе к девушке, что-то рассказывая и одновременно поглаживая ее коленки. Затем он почувствовал, как в висках застучало. Ему стало жарко, на лбу выступил пот.
Любаша нежно вытерла Лешкино лицо и начала страстно его целовать. Лешка стал отвечать на ласки, но уже не так охотно.
– Ну, давай по одной, – предложила девушка.
Лешка молча кивнул.
Когда Лешка выпил еще полстакана, ему вдруг стало совсем плохо. Он встал и молча, пошатываясь, пошел на свежий воздух.
– Туалет в огороде, налево, – вдогонку крикнула Любаша, – я пока постелю постель.
Лешка вышел из дома. Его мутило, и он пошел со двора на улицу. Едва оказался за забором, как его начало тошнить. Рвота была сильной, содержимое желудка фонтаном выходило наружу, мешая Лешке дышать, забивалось в нос. Он задыхался, сплевывая рвотную массу, высмаркиваясь и вытирая слезы. Спазмы желудка продолжались две–три минуты.
После того, как этот кошмар прекратился, Лешка вытер рот рукой и постоял некоторое время, держась за забор. Все плыло у него перед глазами. Не понимая, зачем он здесь, пошатываясь, Лешка пошел вдоль забора. Через некоторое время он услышал разговор парней и смех девчонок.
– Так, опасность, – пронеслось в пьяной голове и, свернув на другую улицу, он побежал. Деревенские собаки лаяли ему в след. Скоро он выбежал из деревни и оказался на проселочной дороге. Пробежав еще несколько метров, Лешка почувствовал усталость и безразличие. Он сел на землю, под громадной сосной и на минуту закрыл глаза. В этот момент память покинула Лешку.
