Не с той стороны земли - страница 4
пусть он, как хочет, пишет, но видишь,
между чернильных грив
в море слоями вышит – и лезет выше —
на красный свет, как обычно, – барьерный риф.
«Откапывая очередное завтра, глядя как крошится земля…»
Откапывая очередное завтра, глядя как крошится земля,
куда подевались динозавры, не спрашивай журавля,
всехяден, всерыщущ, благоразумен,
везде впечатан в петит,
он никуда отсюда не умер, он все еще летит.
Наблюдая закат в молдавской зимней полупустыне,
где лиса ныряет в сугроб на корпус, заслышав мышь,
понимаешь: все, что ты думаешь,
проще уже сказать на латыни —
но на ней ты и говоришь.
Чей водород проплывает мимо, чей алеф – иль текел —
несет стена,
написано углекислым дымом
на листьях хвоща или плауна,
и ты проходи осторожно мимо, не то припомнишь,
прямо с утра,
кем это лицо бывало вчера —
какой пожар торчит из-под грима,
и выпадет пеплом твое «тогда»
в годичный слой гренландского льда.
«Cоставить до половины список больших кораблей…»
Пришел невод с травой морскою…
Cоставить до половины список больших кораблей,
сбиться со счета, проснуться, открыть «Эксель»,
взять источники, внести, изменить формат,
импортировать в сон
и уже на той стороне вспомнить, что ты – незряч,
и не можешь здесь прочитать тоннаж, имена гребцов,
гавани приписки и
прозвища царей,
что ж, придется обходиться собой, строкой
и соленой смесью из слухов, тоски, легенд,
что выкатывается в речь как ночной прибой,
приносящий добычу хозяевам маяков,
просыпаться нет смысла – рассказчик всегда слеп
на любой войне,
о любой войне,
из любой.
«Cлучайно нашел пропавшие Варовы легионы…»
Cлучайно нашел пропавшие Варовы легионы
где-то в Южном Крыму или на Кавказе,
мгновенно запил, ночами грузил вагоны,
жил у каких-то волчиц на какой-то хазе,
понимал: при любом раскладе ему не светит,
промолчишь – оскорбится Август, опубликуешь – эти,
им ведь тоже осточертели болота, сено, солома,
а в Причерноморье и климат почти как дома,
греки живут и девушки черноглазы,
правда, язык калечит гортань и туманит разум,
но спустя пару лет лишь турист отзовется кратко,
что местное ополчение марширует римским порядком…
В общем, как ни крути, открытье выходит боком,
на работе шпыняют, требуют научной работы,
впрочем, Дионис оказался приличным богом —
как-то во сне явился вполоборота
и сказал – вино для веселья, а не для страха,
так что давай, археолог, вставай из праха,
поезжай на юг, где курганы раскопы щерят,
и копай себе, что копается, наудачу,
публикуй у псоглавцев – псоглавцам никто не верит,
потому что дышат и воют они иначе.
«Сбежала какая-то сволочь, украв луну…»
Сбежала какая-то сволочь, украв луну,
бесхозные волны терзают материки,
вишни взывают о гибели к плауну,
звезды огромны, воды, само собою, горьки.
скоро – мечта профсоюзов – до дна сократится день,
скоро – какая физика! —
солнце и ветер всех возьмут в оборот,
шарик с горящей шапкою набекрень,
катится так, что никто уже не найдет.
В городе, где квадрат зданий не спит, не спят,
отбрасывая эхо на весь фольклор —
на мостовой – прожилки руды, слюда.
где ни ложись, не окажешься одинок,
там
посреди площади поднимается отсутствующая тень,
остроугольная, уютная, как всегда,
бедный Евгений, не нужно смотреть в поток,
бедный Евгений, не нужно искать зазор,
станешь как автор, узнаешь все наперед…
Полюса немедля зарываются в плотный лед,
Похожие книги
Ученый, постоянно склонный к игре, переводчик, бережно и азартно нарушающий границы языковых регистров, поэт, постоянно меняющийся и не желающий останавливаться в своих превращениях, Елена Михайлик являет читателю мир, полный странного, страшного и тревожного. Это мир-фантасмагория захватывающей и мучительной сказки странствий и одновременно фольклорной экспедиции, цель которой – изучать такие страшные сказки, но которая сама оказалась в процессе
Сборник статей о поэтике «новой прозы» Варлама Шаламова, о том, как организованы и из чего состоят «Колымские рассказы», почему они оказывают на читателей такое мощное воздействие, почему это воздействие не опознается аудиторией как художественное – и почему при этом даже два с половиной поколения спустя эта замечательная русская проза по-прежнему большей частью располагается в «зоне невидимости» породившей ее культуры.
Галина Рымбу – поэтесса, литературный критик, куратор, активистка. Закончила Литературный институт им. Горького. Изучает социально-политическую философию в магистратуре Европейского университета. Куратор и соучредитель Премии Аркадия Драгомощенко. Организует семинары, посвященные феминистской литературе и теории. Поэтические книги «Передвижное пространство переворота» (Москва, 2014) и «Время земли» (Харьков, 2018). В 2016 году в Нью-Йорке вышла к
Запинающаяся, ломающаяся речь в стихах Полины Андрукович «засекает» работу поэтического бессознательного на его глубинной стадии, стадии первичных вербально-ритмических импульсов, обычно тщательно скрываемых, не выпускаемых за пределы черновика. Не голос «с трещинкой», а трещины и разломы, исковерканные, разбитые на части слова, словно бы терзаемые внутренней цензурой, прорывающиеся сквозь решетку нормативного языка, – диаграмма, ментальная карта
Сборник юмористических и сатирических четверостиший, написанный членом союза писателей России с 2017 года. Автор 33 года отдал службе в армии, награждён боевым орденом и медалями, да и после службы работал, работает он и сейчас. И одновременно пишет стихи. Вот эти-то стихи и представлены на ваш суд. Кто-то скажет: это уже было! Игорь Губерман пишет в этом жанре, уже давно, и успешно пишет. Да, это так, и Владимир считает Губермана своим литератур
Лирические стихи, написанные автором с 2001 года по 2002, это период вдохновения и публикации стихов на литературных сайтах, в поэтических сборниках, участие в ЛИТО.
Сборник стихов. Начало СВО, гражданская лирика, философская лирика, религиозная лирика, любовная лирика. Поэма "Победители" в память деда старшего лейтенанта Черепанова Корнила Елизаровича, ветерана ВОВ, участников СВО.
Лучшая муза всей моей жизни, которой я написал за 10 лет 250 стихов.Бесконечно благодарен Богу за встречу с ней и вдохновение, а мышке – за хорошее отношение!
— Бэмби…
— Я видела вас вместе. Она… красивая. Это о ней ты говорил, правда? Джилл Сандерс, твоя любимая. Что ж, я рада, что она вернулась в твою жизнь, — рот Зои, как всегда, выдавал по сто слов в минуту, и у меня даже не было возможности вклиниться в этот поток сознания. — Знаешь, вы отлично смотритесь. Да, — кивнула она своим мыслям и стерла тонкую дорожку слез со щеки. — Я надеюсь, ты наконец сможешь обрести свое счастье, Мэтт, и она сделает
Исторические миниатюры Валентина Пикуля – уникальное явление в современной отечественной литературе, ярко демонстрирующее непревзойденный талант писателя. Каждая из миниатюр, по словам автора, «тоже исторический роман, только спрессованный до малого количества».Миниатюры, включенные в настоящее издание, представляют собой галерею портретов исторических личностей XVIII – начала XX в., много сделавших на благо России.