– Да ведь это они состряпали тот указательный камень. Обычно же пишут: туда пойдёшь – одного лишишься, сюда – другого. Кентаврам, оказывается, лень было писать про остальные направления, вот они и указали только про лошадей. Да ещё и перепутали: вместо право – прямо нацарапали. Вот потому-то они и не поставили камень на развилке, а уволокли его дальше.
– А тебе это откуда известно?
– Они сами рассказали, после того, как коней наших сожрали.
– Как это "сожрали"? – возмутился тролль. – Они же сами полулошади!
– Как говорит их вожак "лошадиную часть ест человеческая половина", – пожал плечами Конан.
– И вы с Людвигом спокойно позволили слопать ваших коней? – не поверил Иван.
– Не то чтобы спокойно… штук двадцать кентавров ещё долго лечится будут, да ещё столько же совсем полегло. Они нас так арканами забросали, что мы с Людвигом в клубок ниток превратились.
– И чего ты до сих пор молчал? – хором воскликнули Иван-дурак и Грыст. – Пойдём им в репу стучать!
– Перестаньте, – махнул рукой варвар. – Они же нас и пальцем не тронули. Даже оружие и доспехи вернули. Жаль, конечно, Черныша. Думаю, ему в лошадином раю будет спокойнее, когда он узнает, что вслед за ним отправился десяток кентавров. А нас с Людвигом они тут же освободили, даже не ругались, что мы некоторых совсем укокошили. Наоборот, поблагодарили.
Ваня и Грыст вылупились на Конана, подозревая, что от долгой болтовни он начал заговариваться.
– У них жрать нечего, – пояснил сказанное варвар, – а народу, то есть, полуконей, развелось немерено. Их старейшины и постановили: каждый третий должен быть казнён. Кто казниться не желает – добро пожаловать в изгнание. Вот целые табуны и разбрелись по всему свету в поисках еды и новой родины.
– Табун, – проворчал Иван-дурак, – скорее банда.
– Ты не так уж далёк от истины, – усмехнулся Конан. – Они, между прочим, по пути сюда разграбили какой-то караван, который в свою очередь разграбил замок самого Кощея.
– Ну? – удивился тролль. – А куда сам Кощей смотрел?
– Кто его знает.
– С Людвигом что случилось? – спросил Ваня, принюхиваясь. В принципе, он в ответе и не сомневался.
– Нас когда отпустили, – сказал Конан, – я слово за слово разузнал, что кентавры страсть, как любят поиграть. Ну и показал им игру с три шлема. Наперстками, конечно, играть было бы удобнее, но кентавры слишком высокие, а наклониться не могут. Поэтому я по ходу изобрёл игру в три шлема и череп. Первым делом выиграл у них бурдюк слабенького вина. М-да. Но Людвигу и его хватило, как видите. Он, понимаешь, устроил тризну по верному коню. Как будто мне Черныша не жалко было. А я даже глотка так и не сделал, всё кентавров окучивал.
– Так Людвига с бурдюка развезло? – недоверчиво спросил Иван. – Раньше он был выносливей.
– Если бы, с бурдюка! С трёх! Он бы и больше выпил, да я велел проигравшим не складывать около меня хмельное. Поэтому подозреваю, что они, хитрецы, по нескольку раз мне один и тот же бурдюк проигрывали. Ладно, неважно. Главное то, что теперь нам принадлежит всё, что кентавры имели, наворовали и не успели истратить. Ну, за минусом трёх бурдюков, которые Людвиг прикончил.
– Так ты выиграл у них? – широкое лицо тролля расплылось в улыбке. – Хотя, я и не сомневался. Ну, ты мастер!
– Ерунда, – отмахнулся польщённый киммериец. – Толпа диких полуконей, наперстков никогда не видевших. Видел бы ты меня, когда я работал в Замбуле. Вот где…
