Не смотри в мои глаза - страница 6

Эта мымра даже не скрывает улыбку, думает, что я собираюсь забрать Майки. Ну да, конечно.

– Конечно, Ана, пройдём в кабинет.

Войдя, она достаёт из принтера бумагу и протягивает мне, причем не предлагая присесть. Ну ничего, мы не из гордых, не дожидаясь приглашения, я прохожу и падаю в кресло для посетителей. Разворачиваю конфету, хоть и терпеть такие не могу, но дёргающийся глаз вонючки лишь подстёгивает продолжать выводить её из себя. Может, начать чавкать? Внутри меня словно разгорается давно потухший шар удовольствия – как приятно иногда перестать быть взрослой и ответственной, благовоспитанным членом общества. Для полноты образа закидываю правую лодыжку на колено левой, хорошо что я в джинсах. И начинаю писать. Я сказала заявление? Простите, я не очень разбираюсь в этих документах. Имела в виду: жалобу. На то, что моего ребенка с подозрением на болезнь не просто оставили без присмотра, но и выставили на улицу. Осенью. Без шапки. Доказательства по запросу будут предоставлены. Когда я протягиваю лист вонючке, краска с её и без того трупно-бледного лица схлынивает, губы поджимаются еще сильнее, а взгляд мечет молнии.

Она разрывает этот лист и улыбается. Я улыбаюсь в ответ.

– Благодарю, Клавдия Петровна. Давно хотела заехать в Роспотребнадзор, а может и сразу в прокуратуру, там довольно симпатишный прокурор работает, так что благодарю за повод. Думаю, ему будет интересно узнать пару подробностей, а также то, как вы рвёте заявления и обращения. Разворачиваюсь, чтобы уйти, но меня резко дёргают за руку, я еле удерживаю равновесие.

– Ты можешь смело идти в прокуратуру, соплячка, ведь на первый же вопрос я отвечу, что разорвала заявление лишь потому, что его писал посторонний ребенку человек, ведь у вас же ещё не оформлена опека? Думаю, пора позвонить в социальную службу. Мы пошли навстречу, решили дать время на свой страх и риск, ведь сразу после потери семьи для ребёнка будет ударом потерять ещё и единственную сестру. Но мы больше не можем нарушать закон, к тому же сестра не справляется, ей нужна помощь государства.

Может, сейчас я заплачу? Но я лишь смотрю в эти безжалостные глаза и понимаю, что она позвонит. Даже если я не пойду в прокуратуру. Она позвонит. Если уже не позвонила.

На дрожащих ногах плетусь в машину, и Марта, должно быть, по моему взгляду понимает все. Мы молча едем в офис, где мне предстоит пройти собеседование. И есть ли во всём этом смысл, если ребёнка отберут. Нет, не отберут, я найду в себе силы его отвоевать и докажу, что в состоянии растить его. А для этого мне нужна хорошая работа.

Я глубоко вдыхаю и пытаюсь откинуть все лишние мысли, для них у меня будет целая бессонная ночь. Сейчас я должна думать лишь о собеседовании. Это мой шанс.

Встреча с инвесторами прошла отвратительно. Эти люди, понятия не имеющие о том, как прибить гвоздь, на протяжении двух часов пытались докопаться до каждой линии в проекте. Я считаю, мне полагается медаль за выдержку. И бутылка виски, потому что я сейчас в состоянии разнести что-то и кого-то. Когда закончится этот день, чтобы я мог стереть его и обнулиться?

Вместо этого я притащился обратно в офис, потому что Евгения уверенным голосом объявила, что нашла мне ассистента. Я не стал говорить, что в таком состоянии вряд ли способен нанять кого-то, точнее вряд ли кто-то выдержит даже пять минут со мной в одном помещении, смоется, как предыдущие особы. А если быть ещё точнее, это меня не устроит сейчас никто, даже если там будет сидеть профессионал с огромным стажем и дипломом с каким-нибудь вычурным названием вуза.