Володька говорил до того плавно, что никто уже не слушал его. Голубой папиросный дымок вился над толпой, она беспрестанно двигалась, словно переминаясь с ноги на ногу, и приглушенно шумела.
– Вот они, герои затона! – продолжал Пронин уже слегка осевшим голосом. – Капитан Иван Трофимыч Бурлаков, матрос Елена Лапушкина!..
Он громко зааплодировал и предоставил слово директору. Директор достал из кармана бумагу, расправил ее и начал читать строгим, ровным голосом. Шум сразу стих.
– «…В ознаменование трудового подвига, совершенного экипажем, с сего числа присвоить буксирному катеру номер семнадцать личное наименование «Волгарь» и впредь именовать так во всех видах судовых документов…»
Люди захлопали, а молодой голос спросил:
– А зачем так, товарищ Федоров?
Кричал белобрысый капитан топлякоподъемника.
– А как предлагаете? – спросил директор.
– Предлагаю просто: «Иванов катер». Все равно его так везде зовут. Даже в Юрьевце.
– Точно! – весело крикнул еще кто-то.
– Минуточку, товарищи, минуточку! – Пахомов шагнул к перилам.
Возникшее было оживление потухло. Пахомов продолжал:
– Мы знаем, как называют «Семнадцатый» и у нас, на затоне, и на гензапани, и даже на Волге. Только это ведь прозвище, товарищи. Прозвище катера, а не имя. А судно должно иметь имя. Это – высокая честь, товарищи! И лучшего имени, чем «Волгарь», мы не придумаем: специально под капитана подгоняли!
Кто-то неуверенно хохотнул, а Пахомов спросил:
– Как считаешь, Иван Трофимыч?
Вопрос застал Ивана врасплох. Он невольно шагнул вперед, словно из строя, поднял зачем-то руку, опустил и хрипло сказал:
– Вообще-то конечно. Имя хорошее.
– Вот как отвечает настоящий водник, – сказал Пахомов. – Скажи пару слов народу, Иван Трофимыч.
– Я? – растерялся Иван. – Зачем? Да что ты, Павел Петрович.
Пахомов знал: когда Иван говорил вот так тихо и просто – никакая сила не могла его сломить. Поэтому он только вздохнул и повернулся было к Володьке, чтобы тот закрывал митинг, как Сергей неожиданно предложил:
– Разрешите, я скажу. Как, Иван Трофимыч?
– Давай! – почему-то обрадовался Иван. – Пусти его, Петрович. Он – скажет, он все, что надо, скажет.
– От имени экипажа слово предоставляется новому помощнику капитана катера «Волгарь» Сергею Прасолову!
Народ помаленьку уже расходился, но это объявление вызвало интерес: остановились.
– Я работаю, – Сергей посмотрел на часы, – ровно смену. Конечно, от имени экипажа выступать мне, прямо скажем, рановато: кое-кто решит, что к чужой славе примазываюсь. Поэтому я чуть поправлю товарища парторга и честно скажу, что выступаю от своего собственного имени.
Сергей говорил без бумажки, весело и напористо. Шумок сразу стих, улегся.
– Мне выпала большая честь: работать на «Волгаре». Получается, вроде я в лотерею «Москвич» выиграл, только как бы в рассрочку: теперь платить придется.
– Точно, парень! – крикнули из толпы и дружелюбно засмеялись.
– Тогда разрешите сразу же первый взнос сделать! – Сергей помолчал, спрятал улыбку. – Мотались мы сегодня на «Волгаре» с четырех утра, горючего сожгли что положено, а рабочих ездок, прямо скажем, хорошо, если половина была. Почему? Да потому, что за каждым нарядом, за каждым приказом назад надо идти, к диспетчерской…
– Верно! – крикнули из толпы.
– Сказали мне, что в начале навигации все катера были укомплектованы радиопередатчиками. Так?
– Правильно!
– А мы сдаем их! На склад!
