Не суди - страница 10

Но что же в таком случае могло заставить людей большого ума и большой воли, людей большой революционной закалки, знающих подлинную цену Сталину и его к лик и, знающие Сталина, его деспотизм, тиранию и его беспощадность в борьбе с его личными противниками, публично признаваться в том, что они были на службе у международного капитала, что они были шпионами, диверсантами и проч.?

Об этом, главным образом, и пойдет речь – проследить весь путь методов и практики массового уничтожения преданных до конца партии и Сталину, их нечеловеческих и моральных мук и испытаний, их стойкость и их слабость, их думы и надежды. Проследить весь путь пребывания этих большевиков в камерах Бутырской, Лубянской и в камерах легендарной Лефортовской тюрьмы и Сухиновки, в кабинетах следователей, в пересыльных тюрьмах Новосибирска, Свердловска и Красноярска, в лагерях Канска, Ингаша, Акши, Норильска, в многочисленных станках, селах и городках Сибири и Заполярья на положении ссыльного, везде, где я был. Проследить повторный путь арестов 1948–1952 года, тюрем, допросов, этапов и ссылок».

Как и следовало ожидать, Сталин ликвидировал очередного исполнителя, свалив на него вину за «большой террор». 9 декабря 1938 года Ежов был освобождён от обязанностей наркома внутренних дел, оставаясь наркомом водного транспорта, а 10 апреля 1939 года его арестовали по обвинению:

1. Являлся руководителем антисоветской заговорщической организации в войсках и органах НКВД.

2. Изменил Родине. Был шпионом польской, германской, японской и английской разведок.

3. Стремился к захвату власти в СССР, готовил вооруженное восстание и террористические акты против руководителей партии и правительства.

4. Занимался подрывной, вредительской работой в советском и партийном аппарате.

5. Организовал убийство целого ряда неугодных ему лиц, могущих разоблачить его предательскую работу, и имел половые отношения с мужчинами (мужеложство). На суде Ежов заявил: “В тех преступлениях, которые в обвинительном заключении, я признать себя виновным не могу. От данных на предварительном следствии показаний я отказываюсь. Они мной вымышлены и не соответствуют действительности. На предварительном следствии я говорил, что я не шпион, что я не террорист, но мне не верили и применяли ко мне избиения. Никакого заговора против партии и правительства я не организовывал, а наоборот, все зависящее я принимал к раскрытию заговора. Я почистил 14 тысяч чекистов. Но огромная моя вина заключается в том, что я их мало почистил. Кругом меня были враги народа, мои враги. А я их не разглядел”.

Его действительно пытали обученные им бывшие подчинённые, причём делали это с большим удовольствием.

Единственный «грех», который признал за собой Ежов (тогда это квалифицировалось как уголовное преступление), было мужеложство, которым он начал заниматься с молодости.

На допросах он назвал немало имён своих партнёров, но разглядывая фотографии его награждения «всероссийским старостой» М. Калининым (на снимке) и плакат с шепчущим ему на ухо Сталиным (см. выше), так и хочется за их счёт расширить круг его партнёров. На следующий день после зачтения приговора 4 февраля 1939 года Ежов был расстрелян. Его последними словами, как и у многих других в эти годы, были: «Да здравствует Сталин!». Я бы назвал это – «до смерти преданный пёс».

Возвращаюсь к отставке отца.

«Итак, после более пяти лет работы в аппарате ЦК партии нужно было уходить.