Не суди - страница 6

Чего, например, стоит сооружение за 20 месяцев Беломорско-Балтийского канала силами 100 тысяч заключённых, сопровождавшееся массовыми жертвами.

Это не помешало Ягоде сделать грандиозную «показуху», с массовыми экскурсиями на строительство, в том числе для делегации из 36-ти писателей во главе с Горьким.

(На снимке: М. Горький и Г. Ягода во время экскурсии).

В результате писатели тоже «героически» потрудились, издав книгу «Беломорско-Балтийский канал имени Сталина. История строительства».

5. После убийства С. Кирова в 1934 году началась окончательная «зачистка» партии и государства от «террористов и диверсантов» из числа бывших оппозиционеров.

Под руководством и при участии нашего героя в 1935–1936 годах прошли несколько громких политических процессов, закончившихся массовыми арестами и расстрелами.

6. Для серьёзного освоения «тайги и Севера» сотен тысяч заключённых было недостаточно. Начиная с 1930 года ОГПУ освоило политику депортаций неугодных и провинившихся лиц. К началу 1933 года в северные и отдалённые районы было переселено больше 2 миллионов человек. 13 февраля 1933 года в записке на имя Сталина и Молотова Г. Ягода проявил «здоровую инициативу» и предложил депортировать в Западную Сибирь и в Казахстан ещё по 1 миллиону человек.

Общее количество спецпереселенцев за вычетом умерших, бежавших и освобожденных из спецпоселков составило (на январь): в 1934 г. – 1 137 678 чел., в 1935 г. – 1 074 491 чел., в 1936 г. – 976 516 чел. и на 31 декабря 1936 г. – 1 017 133 чел.

7. Велика «заслуга» Ягоды и построенной им системы в тотальном разрушении морали, совести и остатков человечности в массе своих подчинённых: от следователей НКВД до рядовых надзирателей и конвойных в лагерях и тюрьмах, до уполномоченных и помощников на местах. В воспоминаниях Л. Гинзбург, В. Шаламова, А. Солженицына и многих других об этом рассказано из первых рук. Приведу только малоизвестные факты о зверствах самозванных следователей и о расстрельных командах ЧК – ОГПУ – НКВД (см. Приложение № 5).

Про Ягоду заканчиваю. Я не сумел рассказать коротко, ведь это попытка описать, хотя бы кратко, важнейший кусок эпохи, в которой жили мои родители.

Отец продолжает рассказ о Ежове:

«Так он готовил свои позиции в НКВД и преданных ему, Ежову, людей. Влияние за кадры НКВД было направлением главного удара против Ягоды, но были и другие линии. Это, в первую очередь, разговоры о либерализме по отношению к троцкистской и правой оппозиции, отсутствии политической заостренности в борьбе с ними и неудовлетворительной работе контрразведки. Характерны два факта: в 1934 году, проездом из Италии на родину, я остановился на два дня в Вене. В это время Ежов находился на лечении в клинике профессора Нордена. Жена Ежова, Евгения Соломоновна, жила в посольстве. В этот же день мы вместе с Ежовой и советником Посольства Петровским поехали к Ежову».

Ежов, с которым она имела приёмного ребёнка Наталью, страшно ревновал её, бил посуду и мебель. В обвинительном заключении великого Бабеля сказано: – «женой врага народа Ежова Бабель был вовлечён в антисоветскую заговорщицкую деятельность…»