Не сущие стены - страница 26

Он хлопает меня по плечу. Почему-то именно прикосновения Колдуна не причиняют мне вообще никакой боли, тогда как каждое прикосновение медицинской сестры или доктора потом ещё долго отдаётся во всём теле.

Колдун задумчиво уходит, не покормив меня бульоном и не хехнув, по традиции. Дверь закрывается, и мир погружается в темноту.

Почему-то сегодня позже обычного он приходил. И как его вообще пустили, ведь уже ночь и пора спать?

– Кстати. – внезапно говорит голос в моей голове, с той стороны, где ухо не слышит совсем. – Я нашёл нам нового проводника.

Это здорово. Надеюсь с ним будет всё не так как с Толстяком.

Эх, Толстяк-Толстяк.

– Спи спокойно! – говорит голос у меня в голове – Завтра трудный день – начнём тренировки!

Прилетевший ворон приземляется прямо на родительский подоконник, широко распахнув крылья, и мир заполняет окончательная и беспросветная темнота.

Мы входим тихо-тихо, спинами прижимаясь к забору. Так, чтобы особо не светиться перед соседями. Тут, конечно, можно особо не стараться – соседи уже давно смирились, что в этот переулок со всего района стекаются всякие мутные личности.

Со стороны, когда мы только ещё подходим к переулку, мы выглядим именно так – какие-то мутные типы. Впереди, широко шагая и тяжело дыша, переваливается с ноги на ногу Колдун. Его длинные седые волосы с фиолетовым оттенком постоянно падают на лицо и он периодически то сдувает их с лица, то неуклюже смахивает опухшими сосисками пальцев. За Колдуном скрипя на весь район катится его вечная тележка с разными колёсами. Следом в расстёгнутой мятой видавшей виды лёгкой курточке, поверх майки-алкашки, засунув руки глубоко в карманы широких потёртых штанов идёт Бурят. Он оглушительно шаркает своими поношенными кроссовками. Я ссутулившись и опустив голову плетусь за ними, лопатки мои словно обрубки крыльев ангела топорщатся под выцветшей камуфляжной курткой. Камуфляжные же штаны болтаются, ботинки стоптаны и тоже выглядят чересчур большими. Трудно в это поверить, но еще два года назад – всё это было мне в пору. Семь сотен дней. Теперь камуфляж велик, даже будучи надетым сверху на робу заправщика.

Но стоило нам завернуть в переулок и подойти к воротам, как мы становимся совсем другими. Внешне это не особо заметно. Мы такие же неуклюжие и отталкивающие, но шаги наши становятся более плавными, руки вылезают из карманов, Бурят перестаёт шаркать, а колесо тележки Колдуна как будто даже скрипит гораздо тише.

Шайтан присоединяется к нам, когда мы уже почти подходим к воротам. Он неожиданно возникает из-за какого-то незаметного выступа покосившегося забора.

Мелкий, тощий с торчащими ушами и шрамом через левую щеку, он поправляет кепку, шмыгает носом и одновременно цыкает зубом. Колдун на ходу кивает. Скорее всего Шайтан подаёт сигнал, что всё чисто. Он недоверчиво косится на меня, наверное это из-за того, что я в прошлый раз чуть не завалил всё, и неодобрительно покашливает. Колдун раздраженно машет на него рукой. Шайтан отворачивается и недовольно сплевывает. Половины зубов у него во рту нет.

Кого волнует мнение этого мелкого шибздика?

И уж тем более никто в тот раз не мог предвидеть, что всё обернётся именно так. И потом, там много кто не успел сориентироваться, а не только я. Голоса эти в голове, картиночки, мысли чужие, травяные сборы. Для меня в диковинку это всё.

Было в диковинку. Сейчас уже вроде как обвыкся. Знаю всё, что нужно знать, делаю всё, что нужно делать, вижу всё, что нужно видеть.