Так. Вот на дороге перед домом три машины, центральная из которых горит. Догорает. Остальные изрешечены пулями. Кругом валяются мёртвые люди. Я перебираюсь на другую сторону дороги, туда где трое в костюмах тащат через двор Колдуна. Тот выглядит как мёртвый. Безвольной тряпкой висит у них на руках. За ним тянется струйка крови. Следы никто из них не заметает. Ну тут даже ищейкой не надо быть, чтобы такой след взять.
За спиной раздаются выстрелы. Одиночные. Сухие. Прицельные. Испуганный и озлобленный мужик, тот, который кормил меня булкой и желал шашлыка из собаки – прицельно расстреливает псов. Одного за другим. Теперь он весь в крови, еле держится на ногах, но прицеливается и бах!
Бах! Бах! Добивает и людей и собак и своих и чужих. Хотя ему то откуда знать, где там свои, а где чужие.
Ещё один пёс пропадает со связи.
Ещё одними глазами я не могу больше видеть. Последний оставшийся кроме меня пёс – бойцовый. Несмотря на перебитую лапу и выбитый глаз он держится бодряком. Он клубком выкатывается из-под ног у бригадира и без всяких церемоний хватает его за правое запястье и дёргает вниз. Автомат делает ещё один выстрел, и контуженый человек падает на бок. Пёс визжа и вертясь тут же вгрызается в его шею. В следующий раз, когда я оборачиваюсь, к бригадиру на помощь подбегают два бойца. Далеко и не явно я слышу крики и выстрелы. Вкус железа во рту усиливается.
Прощай, бойцовый!
Сейчас у меня важная задача. Сейчас мне нужно спешить туда, где троица крепких мужчин в костюмах втаскивает Колдуна в один из подъездов.
– Недолго ему осталось. – говорит один из них и вытирает лоб тыльной стороной ладони с зажатым в ней пистолетом. – Может это? – неопределённо машет он рукой над телом. Я выхожу из темноты тихо и видимо совершенно неожиданно для них. Встаю над телом Колдуна и скалю зубы на предложившего.
– Да он сам сдохнет вот-вот! – говорит человек с пистолетом. По всем ощущениям говорит он это оправдываясь и исключительно обращаясь ко мне. Я снова скалю зубы. Делать это жутко неудобно, потому что железяка с камнем у меня во рту занимает всё место. Но и бросить я её не могу. Ни бросить ни показать этим в костюмах.
Почему? Наверное потому, что так говорит мне тихий, слабеющий голос под левым ухом.
– И куда нам его тащить по твоему? – снова спрашивает костюм наклоняясь ко мне и разводя руки.
Очень опасный жест в общении с псом. Очень!
Но, несмотря на все соблазны, я стою как вкопанный над телом Колдуна и оскалив зубы тихонько рычу.
– Может пристрелить тебя, а? – спрашивает наклонившийся.
«Может вцепиться тебе в харю?» – мог бы спросить его я, но эта вот железяка с камнем в пасти. Да и ещё сама эта собачья пасть, которая не может произвести никаких звуков кроме рыка.
Человек смотрит собаке в глаза и изнутри меня начинает захлёстывать ненависть.
Нельзя! Нельзя поддаваться эмоциям!
Нельзя быть псом! Нужно быть сильнее его. Нужно переглядеть человека. И я вкладываю все силы в то, чтобы не моргая смотреть в его лицо.
Но пёс бунтует. Он чувствует, что моё время командовать скоро истечёт и начинает возмущаться. Волны накатывают одна за другой.
Ох, как не вовремя всё это. Стоит сейчас чуть расслабиться и пёс бросит амулет и тут же кинется на самого ближнего в костюме. Одного он успеет задрать – это точно. Остальные двое сразу же начнут палить. В полутьме подъезда и при должной сноровке у пса есть шансы уцелеть и выйти живым, но тогда их совсем не остаётся ни у меня ни у Колдуна.
