Его исследования, которые он вел до катастрофы, теперь обрели новый смысл. Но с каждым днём он всё глубже погружался в эту туманную, опасную область. Он уже не чувствовал страха. Страх был пустотой, которую он чувствовал с тех пор, как потерял их.
Всё начиналось снова. Но что будет дальше, никто не мог предсказать. Ведь каждая наука, в конце концов, сталкивается с пределами. А Виктор был на грани того, чтобы их переступить.
Именно с этим осознанием он встал у окна своего пустого дома, глядя на мир, который больше не был его. В его глазах отразился холодный свет лампы, но в глубине его сознания уже начинался процесс, который мог стать и спасением, и ужасом. Впереди его ждало нечто, что он не мог остановить.
Виктор знал одно – путь, на который он ступил, не даст ему покоя
Виктор Костин сидел в темном углу своей гостиной, где мягкий свет ночника едва проникал сквозь тяжелые занавеси. Казалось, сам воздух был пропитан грустью, словно невидимые силы впитали в себя боль утраты. С того дня, как произошла катастрофа, мир вокруг него перестал существовать в прежнем виде. Его жена и сын, утратившие свою физическую оболочку в трагической авиакатастрофе, оставили после себя пустоту, которую никакая наука не могла заполнить. Каждую ночь он чувствовал, как воспоминания и страхи сливаются в единое целое, создавая неразрывную связь между прошлым и настоящим.
Всё началось с мрачного утра, когда новости о катастрофе разбудили его от странных снов, наполненных образами жены и сына. Его разум, перегруженный утратой, был заполнен воспоминаниями: лица, улыбки, тихие голоса – всё это мелькало перед глазами, словно отголоски ушедших дней. Похороны были полны тишины и слез, а сам процесс прощания превратился в ритуал безысходности, где каждое слово казалось последним. Теперь, спустя несколько недель, Виктору оставалось лишь пытаться осмыслить произошедшее, пытаясь найти хоть какую-то нить, связывающую его с тем, что было.
Он часто возвращался мысленно туда, где последний раз видел их живыми – к старому парку, где когда-то звучал смех его сына, и к уютному уголку, где жена рассказывала ему о своих мечтах. Именно туда он решил отправиться сегодня, чтобы вновь ощутить присутствие утраченных близких, надеясь, что сама природа сможет подарить ему ответы на мучающие вопросы. Длинная дорога вела его через опустевшие улицы города, где туманные огни фонарей казались немыми свидетелями прошедшей трагедии. Казалось, в каждом шаге слышался отголосок скорби, а прохожие, усталые и безмолвные, не осмеливались взглянуть ему в глаза.
Подойдя к парку, Виктор остановился у старой скамейки, на которой когда-то сидела его жена. Листья, поваленные осенним ветром, медленно кружились в воздухе, создавая иллюзию танца забвения. Он закрыл глаза и глубоко вдохнул, пытаясь уловить хоть какой запах – может, аромат весны или запах дождя, способный вернуть хотя бы мгновение забвения. Но вместо этого его уносил на волнах памяти звук тихого шелеста, похожего на шёпот, доносившийся из самой глубины парка. Сначала Виктор принял это за воображение, следствие горя и усталости, однако со временем шёпот становился всё отчетливей, как будто сам воздух пытался что-то сказать.
– Это не просто ветер, – подумал он, прислушиваясь к незнакомым звукам, – здесь что-то есть, что не поддается объяснению.
