– Повертись! – скомандовала Марина, отступив в сторону.
Я подчинилась.
– Ты ходишь на танцы, да? – спросила женщина рядом.
– Это у нее от мамы – раздалось со стороны двери голосом бабушки. – Ее грацию отмечал сам Григорович Юрий Николаевич[1].
Я остановилась, а улыбка пропала с моего лица. Осознание происходящего вновь свалилось на меня.
– Великий человек, талант и невероятный мужчина, – добавила она, сделав шаг в нашу сторону.
– Не знала об этом.
Бабушка едва заметно кивнула, согласившись со мной. Опираясь на трость, Аделаида Григорьевна прошла к креслу «с ушами» и, повернувшись, к нам села в него с видом настоящей королевы – медленно, плавно и, как она сказала грациозно.
– Жаль, что Милана решила отречься от всего, что было связано с нашей семьей, – проговорила она, растянув губы в сдержанной улыбке. – У меня накопилось много вопросов к ней, но…
Бабушка отвернулась, а Марина ободряюще погладила меня по спине.
– Я надеюсь получить ответы от твоего отца, когда твой отец выйдет на свободу. Мне хочется понять, что, по их мнению, сделала не так я и все, кто так любил ее.
Я кивнула, застыв на месте и не зная, как вести себя под ее строгим взглядом, который вдруг потеплел от неожиданно теплой улыбки.
– Не пугайся, милая, я ни в чем не обвиняю тебя и очень надеюсь, что с тобой все будет иначе. У меня было время подумать и провести работу над ошибками.
______
[1] Руководитель балетной труппы Большого театра (1964-1995гг.)
10. Глава 10
Глава 10
– Ида! – зовет меня Люся, заставив отвлечься от смартфона. – Подойди ко мне, пожалуйста.
Люсю слышно во всем доме и даже если очень захочется, то не получится проигнорировать ее. Иначе, ополчится весь дом, устав слушать ее крики.
– Иду, – говорю я, поднимаясь и откладывая от себя новую игрушку.
Вдобавок, мне надоел смартфон. Раньше я мечтала о нем, а теперь у меня болит голова от установки приложений регистраций, подбора
– Ты любишь лазанью?
Я прохожу на просторную кухню и усаживаюсь за расположенный по середине кухонный стол-остров. До этого момента я избегала появляться в этой части дома. Люся при всей своей громкости страдала немногословностью, а еще умела очень шумно дышать, когда ей не нравилось что-то. Прямо как какой-нибудь бык. До сегодняшнего дня ей не нравилось мое присутствие в доме и предложения помочь совершенно не помогли изменить эту ситуацию.
– Не знаю, – я жму плечами, рассматривая горки самых разнообразных овощей и фруктов в сетках, корзинах и вазах. – Я не пробовала ни разу.
У нее уютно тут. Но в этом доме не принято проводить время на кухне. Чаи предпочитают пить и то в строго отведенное время. Что в принципе очень даже удобно – никакого кусочничанья и бесконечного мытья посуды.
– Решила сделать к сегодняшнему ужину, – проговорила высокая полная женщина с внушительным пучков волос на затылке. – Побаловать…
Потом она закричала, и я чуть было не свалилась со стула.
– Как не пробовала?! Как? Даже самую паршивую из богомерзкого «Тикси»?!
Я кивнула, вновь взобравшись на высокий табурет.
– Никогда, – клятвенно заверила я.
– Хорошо, – вдруг сказала Люся со всей серьезностью и даже с некой патетикой. – Я сделаю это.
В этот момент на кухню заглянула голова Леонид Львовича. Она обвела пространство кухни беглым взглядом, убедилась в том, что ничего не случилось и, также молча, исчезла в темноте коридора с коллекцией механических часов со всего мира.
