Ладно, Нячанг, это же бывшая рыбацкая деревня. Тут как-то можно без проблем проехать по городу, не рискуя попасть в пробку. На байке не застрянешь – можно объехать, срезать, выскочить на встречную. Хотя приоритет тут машинам и автобусам, легче передвигаться на мотиках. Но в таких мегаполисах, как Сайгон и Ханой, даже байкерам трудно. Ибо ты в потоке, скорость одна и та же. И пока лавина мотоциклов вместе с тобой не сдвинется с места, ты будешь торчать на одном месте.
Самое время строить метро. Но вьетнамцы свято верят, что под их землёй дремлет дракон, и самая страшная кара – оказаться в кровеносных сосудах этого монстра. Может, потому и раскапывают останки погребённых родственников, сжигают и прах держат у себя дома. Атеисты-вьетнамцы верят в силу духов и многие мифы до сих пор действуют на умы и сердца азиатов. Даже партийных боссов. Потому не рискуют строить метро, кабы не разбудить ненароком спящего дракона. Иначе война… Хотя в Сайгоне, говорят, уже начали строить. Ветер перемен.
Спящий Будда
День первый на вьетнамской земле всё длится. Как я заметила, тут время течёт немного по-другому. Вроде темнеет рано, в шесть часов вечера уже темень, но день продолжается. И начинается самое то – когда полиция спит…
Вдоль дороги везде и повсюду кафешки. Туристам, обычно, рекомендуют другие, более цивилизованные заведения. Но нас, как магнитом, тянуло на их территорию. По сути, вся туристическая индустрия держится на сети развлекательных заведений, одинаковых по всему миру. Стоило ехать в такую даль, чтоб отведать борща в русском ресторане или оторваться в клубе «Зима» в Нячанге? Борща и дома покушаю, а клубы… Это на любителя.
Посидеть рядышком с молодыми (или всё же немолодыми?) вьетнамцами за пластмассовыми столиками, посмеяться над непонятными шутками, обменяться сувенирами – стоит. Вам подадут свежих, полчаса назад вами же выбранных живых крабов, холодного пива из ведёрка со льдом. Пиво же отменное – «Сайгон», особенно… Стоит попробовать и ром (которое стоит по нашим деньгам около 80 рублей), и далатское вино. Но об этом чуть позже. Живи, не хочу. Рядом море волнуется, на небе прямо над тобой на непривычной высоте луна светится. Тепло на душе и вообще тепло. Даже ночью.
На море глазеют по вечерам не только туристы. Соберётся компания, сядут прямо у моря и веселятся. Веселиться они любят. Крутят кино на улице, тут же лежаки да гамаки. Лежи с пивом, кино смотри – на свежем воздухе, в хорошей компании. Живи, не хочу.
Бывает, целая семья за столиком ужинает. Тут же маленький ребёнок резвится. Затем все срываются и разъезжаются на своих байках по домам. Никто не заставит дышать в трубочку. Ничего не случилось? И всё, что об этом говорить.
И утром такая же картина. Чай пьют в кафе, кофе и не только. У них такая потребность в живом общении. И никто там не сидит, уткнувшись в телефон. По телефону они болтают, сидя на байке.
Едешь по улице и через открытое окно такси слышишь этот мелодичный говор. Да и таксисту поболтать охота. Все любят поговорить.
Ехали мы в маршрутном автобусе. Кроме нас почти никого. Так с нашей остановки до самого конца шофер о чём-то говорил с молодой кондукторшей. Не умолкая. Языка не зная, заслушаешься. Как будто поют. Вьетнамский язык – язык четырёх тональностей. Слава богу, иероглифы не прижились. Алфавит на латинице. В принципе, можно прочитать, но понять… Над латинскими буквами закорючки, означающие ту или иную тональность. Одно и то же слово можно произнести по-разному. Слов, выходит, мало, а значений больше. Потому, если у кого-то о чём-нибудь спросишь или скажешь таксисту, куда ехать, они смотрят в рот, прося произнести это слово ещё раз по слогам. Муантань – они произносят это совсем по-другому, нежели мы.
