Не хотел взрывать открытый конфликт? Это так теперь называется?
– Значит, пришла веерохвостая короткоклювка, – наконец обрел дар речи капитан, блеснув эрудицией в знании пернатого мира, – моментально выявила причины и навела порядок, так?
Хватц продолжал буравить своими бусинами.
– Еще раз меня назовут пичугой или короткоклювкой… – начал Енька.
Ни малейшего представления, что тогда. Не ощущал у себя какой-то серьезной власти…
– Она великая княгиня, – ядовито напомнил товарищу управляющий, – не называй ее так, уважаемый Борт. У нее опыт и знания! Как накормить голодных в неурожайный год и дать крышу погорельцам. Как вешать злодеев, давить крестьянские бунты и казнить зачинателей. Как отлавливать беглых рабов в лесах и уберечь деревни от красного мора. Как заставить платить налоги и держать в повиновении уезды. Как строить из смоляка плотины и потом искать тех, кто их сжег… Кого ты учишь?
Уже снизошли до подчеркивания своей незаменимости? Серьезно?
Времена…
И что я должен сделать? Расплакаться?
Конечно, даже представить трудно все нюансы управления обширными землями. Но… Заплатки на мешке не помогут, понимаете? Не спасут! Если не начнете обрубать сучки на дороге… Как бы это сложно ни было.
– Я устал…ла, – признался Енька, поднимаясь. – Завтра еще выезжать рано…
– Куда? – вздрогнул Хватц, не ожидая ничего хорошего.
– В Густогай, – не видел смысла скрывать бывший мальчишка. – Осмотрюсь на месте, что там и как.
Благородный дорн только устало покачал головой. Утомился. Поседел.
Нервно захлопнулась высокая дверь. Экс-мальчишка наконец выдохнул, рассматривая дубовую створку…
Ты нормальный, Енька? Что творишь?
Вместе с мальчишеским естеством исчезли и мозги?
Никогда же не мыслил выше пределов своей комнаты, дорнов обходил за тридевять земель…
Хочешь показательно сдохнуть, похоронив при этом целое княжество?
Жестко не хватало Уалла. Ассайца уговорил выполнить личную просьбу, ибо совсем потерял покой… Несколько дней придется терпеть одному.
Вздохнул, и зашелестел платьем в трапезную…
– Ваше сиятельство? – во дворе козырнул Бруллис, второй лейтенант замковой стражи. – Вы позволите?
Енька с удивлением обернулся. Офицера видел только однажды, и тогда тот показался молчаливо-строгим, не склонным к лишнему трепу. По сравнению с разгильдяистым Эйдом.
Смущен, переминается, за спиной еще пара таких же встревоженных бойцов…
– Эйд Айшик выдворен из замка, – вдруг огорошил, с опаской окинув окна. – По приказу капитана Мешингерра.
– Что? – Енька вытаращил глаза. – За что?!
– За превышение должностных полномочий и невыполнение приказа, – вздохнул лейтенант. – Капитан лично под охраной сопроводил за пределы. Ваше сиятельство, мы понимаем, что…
– Вернуть! – почти заревел Енька. – Сейчас!!
Офицер сразу оглянулся на бойцов – те уже сверкали сапогами через двор к конюшне.
– А капитан? – отрывисто спросил страж.
– Моя забота, – отмахнулся экс-мальчишка, – и впредь, – потряс пальцем, – все увольнения только через меня! Договорились?
Лейтенант щелкнул перчаткой о бацинет и рванул к конюшне вслед за своими бойцами.
М-мда.
Конечно, владыкам обычно нет дела до внутренних рокировок в дружинах – вотчина капитана. На нем ответственность за безопасность и порядок. Но чертов ублюдок нагнул за то, что был выполнен его приказ! Его, Енькин! Неужели полагал, что Енька это проглотит?
Туз в бешенстве. Скор на шаги. Выгнать из княжеской стражи означает жирно перечеркнуть карьеру – сомнительно, что где-то потом возьмут плакатно опороченного вояку. Один путь – в наемники, свободное братство меча, – не стезя для благородного дорна…
