– Повар для вас столик накрыл, на свежем воздухе, – вздохнул лейтенант, не оставляя надежду вернуть мозги в более респектабельное русло. – С вином и уткой…
Девушка решительно таранила колючие кусты.
– Не забываем про верх, – мрачно предупредил всех Уалл, подозрительно оглядывая ветви. – Льдица может прятаться на дереве.
Первые стычки начались через час, когда лязгающие железом цепи довольно далеко углубились в лес. Вопли, шум – Енька с клинком в руке ломанулся через подлесок…
Все было уже кончено. Роголоб выскочил неожиданно и успел насадить на рог ближайшего, но остальные сработали как по учебнику – толстую шкуру распорол десяток протазанов – объемная туша пробороздила мордой прошлогоднюю листву и замерла, густо напитывая землю кровью. Армейцы окружили тварь, пиная и ругаясь вполголоса. Застыли от неожиданности, с открытыми ртами, совершенно не ожидая увидеть княжну. Енька покосился на труп солдата, в покореженных латах:
– Продолжайте, не обращайте внимания.
До вечера случилось еще несколько нападений и погибли еще пятеро, но цепи воинов уже миль на пятнадцать углубились в дебри. К ночи распалили костры и встали лагерями прямо в чаще, чтобы не позволить тварям вернуться в пройденную гриву.
Стражники принялись споро связывать жерди для шатра, но Енька остановил ненужные телодвижения:
– Зачем? – поглядел на перемигивающиеся сквозь кроны звезды. – Дождя не будет, ветра нет. Костра достаточно.
Армейцы выставили густую линию дозорных и застучали ложками-котелками у костров, изредка с удивлением оглядываясь на задумчивую фигурку у огня…
За следующий день углубились еще дальше. И на третий, и на четвертый. В деревеньке метались в бреду десятка три умирающих, за околицей выросло два ряда могильных холмиков. С каждым днем неистовство тварей росло – на копья швырялись волки, грыли, буры – но люди вгрызались в урман, сгоняя одержимое зверье к восточной мари.
Беда пришла через неделю. К вечеру. Когда порядком уставшие железные цепи продрались через колючий жмур, прогнав выводок здоровенных волков.
– Слишком тихо, – заметил Ятту, армейский сотник, с подозрением оглядывая деревья.
– Что? – не понял Айшик.
– Птиц не слышно, – пояснил, кивнув на листву над головой.
Все замолчали и прислушались. Тишина. Будто вымерло…
– Плотнее строй! – оглянулся капитан – лязгающая шеренга сдвинулась, перехватывая в руках древки, – перекликающаяся команда побежала дальше по цепи…
– Не нравится мне это, – глухо пробормотал Уалл, вглядываясь в сумерки за деревьями.
И будто отвечая на его слова – лес вдруг взвыл. Одновременно со всех сторон – будто заорала, завизжала и завыла от боли сама тьма, окунувшись в котел гигантской жаровни… Сердце замерло, на лбу выступил холодный пот. За стволами в вечерних сумерках бесновались дикие тени – сотни неистовых тварей…
– Плотнее! – крикнул капитан, стараясь перекричать шум, – железо вновь залязгало за спиной. – К бою!
Мгла шипела, рычала и сатанела. Тварей становилось все больше – то одна, то другая выпрыгивала из-за деревьев, яростно хрипя и клацая клыками, и исчезала обратно. Псы, волки, лесные шакалы, грыли, буры – впервые звери грызли не друг друга, словно послушные чужой нечеловеческой воле…
А потом уйман бросился на людей. Первую волну слаженно отбросили – прибой откатился, оставив корчиться дюжину гадин, брызгающих кровью. Но вторая уже захлестнула и сбила с ног, разбив строй на отдельные участки неистовой сечи…
