И словно в подтверждение моих мыслей, дверца со стороны водителя открывается и на тротуар выходит Покровский. Расправляет плечи и уверенными широкими шагами идёт прямо на меня, срезая путь по газону.
4. Глава 4
Вера
Успеваю только несколько раз шумно шмыгнуть носом и быстро вытереть глаза от слез. Смотрю себе под ноги, когда вижу рядом его. Спичкой вспыхиваю, когда он приседает на корточки и его лицо оказывается прямо у меня перед глазами.
– Я в порядке! – выпаливаю быстро и ещё стремительнее отвожу взгляд. Мну руки от волнения, но делаю это неосознанно и замечаю лишь когда он опускает на них одну свою.
– Я не вынуждаю объясняться, – произносит немного укоризненно. Мягко ведёт большим пальцем по моим скрюченным от перенапряжения и в моем теле оживают бабочки, суматошно расправляя красивые яркие крылышки, – но не стоит лгать, Вера.
Покровский поднимается и вместе с этим сжимает мои руки, утягивая за собой и принуждая последовать его примеру. А я не в силах сопротивляться, я за ним куда угодно, лишь бы за руку. Краем глаза отмечаю, как он берет мою сумку. Смотрится с ней немного комично, но все смешинки в пыль разбивает молотящее сердце. Он обнимает меня за талию и слегка подталкивает, делая первый шаг.
– Влад, не нужно… – мямлю себе под нос, но иду рядом с ним, делая два крошечных шажка на один его.
– Сам решу, – жёстко осаживает мою жалкую попытку улизнуть, ведёт по асфальтированной дорожке сквера.
Думала, к машине. Но нет, мы прошли мимо и просто… гуляем. Тепло, солнечно, он обнимает. Немного теснее, чем того требуют обстоятельства, его прикосновение гораздо интимнее, чем просто дружеское, участливое. И без того каждый палец чувствую, так он ещё и давление усиливает. Низ живота распирает от неуместного желания, дыхание становится сбивчивым, будто марафон бежим, а не еле плетемся. В ноги точно спицы вставили. Колени не гнутся, попытки не выдать свое состояние кажутся нелепыми, не помогают даже мысли о том, что этой ночью он был с другой.
– Вторая случайная встреча за сутки, – проговаривает неспешно. – И я был бы рад этому обстоятельству, не будь ты оба раза заплаканной.
– Я… это… – растягиваю как могу, пытаясь на ходу выдумать причину, но не нахожусь и брякаю: – Личное.
– Охотно верю. Только личные переживания могли притупить твой светлый ум настолько, что ты не уловила сути. Поэтому сделаю акцент. Я рад встрече. Несказанно.
Спотыкаюсь, на миг прикрыв глаза. Влад скользит рукой к животу и галантно придерживает, а я так страшно переживаю, что он почувствует, как долбит моё сердце, что оно лишь сильнее разгоняется. Что за напасть такая!
– Я тоже, – отвечаю взаимной любезностью, но так томно получается, с придыханием, что стыдно становится.
– Прошу извинить меня за тот вопрос, что испортил тебе настрой заниматься… – он намеренно долго подбирает слово и выдает то, что наверняка заготовил еще до того, как открыл рот: – Дайвингом. Ночь искажает восприятие действительности. Могу лишь надеяться на то, что не отбил охоту к тренировкам в будущем. Знаешь, – он вдруг тихо, почти беззвучно смеётся, – тебе в самом деле не помешало бы получить пару уроков по плаванью. Твой стиль, бесспорно, уникален, но от совершенства слишком далек.
Прыскаю и поднимаю на него укоризненный взгляд.
– Полно Вам, Владислав Михайлович, – выдаю немного жеманно и замечаю в его глазах озорные искры. Покровский лукаво сощуривается и отворачивается, глядя прямо перед собой.
