* * *
Верищагинское подворье находилось в глубине той самой Заречной улицы, на которую по незнанию я сворачивал, разыскивая усадьбу Пиманова. Глухой стеной строение было обращено к внешнему заборчику, а внутри к входу пристроена маленькая светлая веранда с навесом из волнистых листов шифера, опирающегося на опоры из стальных труб, окрашенные светлой масляной краской. Это был маленький деревенский домик, в каких обычно и живут одинокие старые бобыли да вдовы. Разве что сложен дом не своими руками, а смонтирован на потоке казённым способом. Но резные ставенки на окошках, деревянный настил с перилами и поручнями перед порогом, веселые краски, которыми расписаны стены, делали его по-настоящему уютным, даже приветливым с виду. Вокруг красовались небольшие крепенькие саженцы молоденьких яблонь, а ближе к речным зарослям – бело-жёлтыми боками блестели огромные тыквы. Кое-где проглядывались полосатые корки не слишком крупных арбузов. Земля не пустовала. К приезду хозяина кто-то заботливо приготовил ее, и участок выглядел вполне обжитым и ухоженным.
Сетчатый заборчик, отделявший подворье от улицы, имел исключительно декоративные цели – любой мальчишка преодолеет такой мигом. Но зато куры и прочая домашняя живность уже не могли проникнуть на территорию и потревожить огородные посадки.
К домику была пристроена небольшая банька, на крыше которой устроена металлическая ёмкость для воды литров на сто. Всё по-простому, без изысков, но уютно и понятно. Человеку, родившемуся и выросшему в деревне, такой быт покажется вполне устроенным. А уж тарелка телевизионной антенны, прилепленная сбоку, придавала обстановке особый современный антураж. По тропинке, выйдя из кустов, густо разросшихся вдоль речного берега, к домику направилась сухопарая фигура мужчины в простой одежонке. В руках незнакомец нес нехитрые рыбацкие снасти и кукан с тройкой крупных золотисто-бронзовых карасей. «Таких поймать – постараться надо!» – отметил я, с интересом наблюдая за приближающимся рыбаком.
– О! Да у меня гости, а калитку отворить некому! Простите, гости дорогие, старика!
– Мы, Григорич, только подошли. Да и не закрыто у тебя тут, как всегда. На улице не остались бы! – Пиманов по-свойски вошёл во двор. А я тебе гостя привёл. Вот это и есть Николай, я тебе о нём рассказывал. Интересуется твоей персоной. Гляди и напишет о тебе что-нибудь в газету или ещё куда!
– Да не в писанине дело, Гена! Приятно, конечно, что кому-то ещё нужен тут. Мне больше самому интересно с молодыми людьми пообщаться, узнать, чем живёт сегодня народ русский! – суховатая ладонь Виктора Григорьевича достойно встретила моё молодецкое рукопожатие.
Глядя в чёрные, с весёлыми искорками глаза Верищагина, я про себя отметил, что, пожалуй, только глазами и похожи двоюродные братья. Пиманов покоренастее, ростом пониже, слегка полноват, а этот, если бы я не знал, что ему уже семьдесят семь, выглядит не по годам моложаво, чувствуется энергия и уверенность в движениях.
Сунув младшему брату кукан со словами:
– Ну, давай, чисть рыбу да сковородку готовь! Рыбой угощать вас буду свеженькой! – он взял меня под руку и спросил предусмотрительно:
– Где беседовать будем, молодой человек? В дом пойдём или на скамеечку?
– А давайте на свежем воздухе посидим, Виктор Григорьевич! Смотрите, как хорошо тут у вас!
Мы присели на скамеечку, и я поинтересовался:
